Гадает Василий, к чему этот сон, а понять не получается у него. Может от того снится ему дом родной, что соскучился так, что сил нет, а может… Если случилось что, так он об этом последним узнает. Шлет-шлет письма, а ответа – нет. Словно нет больше у него дома, и никто его там не ждет…
Еще год… И снова сны. Но ни привета из дома, ни известий. Ни от матери, ни от сестры, ни от Антонины. Укроется Василий плащ-палаткой на привале и пишет, пишет письма родным.
«Как вы? Что у вас стряслось? Неужто некому ответить? Разве такое возможно? А ведь я живой! И крестик дедов цел. Ждет своего часа. И молиться я, Тонечка, научился. Тут по-другому не бывает. Все в небо кричать начинают, когда совсем край придет. И каждый, кого смерть сторонкой обошла, знает – не по его хотению это, а потому, что тот, которого зовут Отче, отсрочил время, дал еще пожить… Вот и у меня так дважды было. Первый раз, когда в окопе завалило под танком. Думал уже, что все, не выберусь… Ребята откопали. А второй – когда переправа через реку была. Как я выбрался после того, как в наш плот прилетело, я не помню. Очнулся уже на берегу. Без сапог, мокрый как мышь, а в руке крестик твой, Тонечка. Не просто так ты мне его дала. Как чувствовала… Спасибо! А письмо это я отправлять не стану. Сама знаешь, не надо. Сберегу, а потом тебе сам в руки отдам. Чтобы поняла ты, как тревожно у меня на сердце было все это время. А то письмо, что полетит к вам, между строк читайте, как ты умеешь. Все поймешь, как надо, я знаю. Люблю вас всех. И тебя, и маму, и Веруню. Берегите себя! А я уж сам за собой пригляжу. Не волнуйтесь!».
Серый треугольник лежит в кармане вместе с крестиком, а Василий шагает дальше. Нельзя ведь остановиться. И передохнуть нельзя. Берлин впереди. А где город этот чужой – там Победа. И тогда узнает он, наконец, что же случилось с его родными. Стоит ли еще дом, да жив ли дед Тонечкин. Обещание-то сдержать надо…
До Берлина Василий дошел. Победу отпраздновал и домой подался. Ехал и думал, что вот сейчас дотопает до родного села, обнимет мать и сестру, а потом и Тонечку поцелует. В первый раз! Раньше ведь не давала. Только на вокзале, перед отправкой уже, обняла несмело и подставила щеку.
– За остальным вернешься!
Свадьбу сыграют! Дом поставят рядом с родительским! Будут жить!