– За демоническим пеплом, – догадался Ху Фэйцинь и непроизвольно дотронулся до живота.
Ху Цзин между тем рассказал, какого цвета другие Великие семьи и как отличать высших демонов от всех остальных.
– А это? – потыкал пальцем Ху Вэй в беловатое пламя. – Про белый цвет ты ничего не сказал, отец.
– Хм… – протянул Ху Цзин, – это, наверное, Недопёсок.
– Я? – восхитился Сяоху.
Все вздрогнули. Недопёсок забросил передние лапы на стол и умиленно глядел на карту, пританцовывая на задних лапах и виляя хвостами.
– Тьфу ты! – воскликнул Ху Цзин. – Когда он успел сюда пробраться?
– Недопёсок, – хохотнул Ху Вэй, – ты что, под каждый из павильонов поместья Ху подкопался?
Сяоху клацнул зубами, делая вид, что поймал блоху, – типичная лисья уловка, чтобы сбить других лис с толку: те непроизвольно тоже начинают щёлкать зубами и искаться. Но на высших демонов это не подействовало.
Ху Цзин взял Недопёска за шиворот и сказал:
– Лисий ты катышек, я тебе хвосты побрею, если ты кому-нибудь хоть слово тявкнешь о том, что успел подслушать!
– Я ничего не слышал, – уверил его Недопёсок, – ни о какой волшебной карте я знать ничего не знаю!
Сболтнув это, он округлил глаза и зажал пасть лапами.
Ху Фэйцинь моментально вступился:
– Сяоху умеет хранить секреты.
– Я умею, – поспешно поддакнул Недопёсок.
Ху Цзин лишь фыркнул, разжимая пальцы, чернобурка шмякнулась на пол и принялась встряхиваться.
– Поглядел бы я на бритый хвост… – задумчиво проговорил Ху Вэй.
Недопёсок тут же спрятался за Ху Фэйциня. Тот погладил его по голове.
– Лисий монах, – ядовито сказал Ху Вэй. – Фэйцинь, ты знал, что лисы бреют не головы, а хвосты, когда уходят в монахи?
Ху Фэйцинь вообще никогда не слышал о лисьих монахах.
– Я не хочу в монахи! – испуганно тявкнул Сяоху. – Мне нравятся мои пушистые хвостики!
– Тогда держи язык за зубами, – пригрозил Ху Цзин. – Нет, подумать только, тысячелетиями оберегаемые тайны пронюхал какой-то недопёсок! Лисья холера, а не лис!
Ху Фэйцинь преодолел искушение и не стал расспрашивать, кто такие лисьи монахи. Лисья холера, вероятно, была всего лишь ругательством. Ху Фэйцинь подметил уже, что большинство ругательств начиналось с глухих звуков, причём нередко добавляли «лисий» для усиления эффекта: лисья холера, лисий сын, лисий катышек… Исключением были небожители, которых называли не лисьими, а небесными хорьками. Хорёк было прямо-таки апофеозом оскорблений. За такое лисы друг другу глаза выцарапывали.