Вельзевула посмотрела на дочь, склонившуюся над тарелкой. Эдмонд заметил во взгляде матери печальную тень.
– Для этого требуется лишь подпись вашей дочери, – добавил он. – Необязательно лично встречаться с этим человеком. Для Дисциплинарного комитета этого будет достаточно.
– Посмотри, дорогая, сколько Институт прилагает сил, чтобы вы могли спокойно работать, – сказала Вельзевула, вооружившись строгим тоном. – Подпиши!
– Я не могу подписать ложь, – просто ответила Сильвия.
– Ложь?
– Я не простила этого человека. Он был очень груб.
– Он испугался, – повысила тон Вельзевула. – И ты знаешь, что у него были для этого все основания! Все могло кончиться гораздо хуже.
– Прошу, мама, не говори этого при инспекторе Палмере, – спокойно отозвалась Сильвия. – Он не считает меня чудовищем.
Эдмонд почувствовал себя не в своей тарелке от ее слов, болезненно сжимающих сердце своей трогательностью.
Вельзевула хотела что-то сказать и уже открыла рот, набрав в легкие побольше воздуха, но отчего-то передумала. За столом воцарилось неловкое молчание. Неизвестно, сколько бы оно еще продолжалось, потому что даже находчивый инспектор Палмер не знал, что сказать. Но в этот момент раздался звонок в дверь.
Миссис Тэнтоурис резко повернула голову и с тревогой посмотрела в сторону прихожей.
– Кто там? – почему-то спросила она у дочери.
Сильвия обернулась и, прищурившись так, будто можно было разглядеть гостя через несколько стен, сообщила виноватым голосом:
– Бабушка Аделаида.
Вельзевула ахнула, а у Алана из рук выпала вилка. Они оба посмотрели на человеческого инспектора так, словно увидели в нем любовника, которого нужно срочно спрятать с глаз долой.
– Алан, что ты сидишь, как пень? Открой же ей наконец!
Алан кивнул и, опорожнив бокал, направился в прихожую.
– Доигралась! – раздраженно бросила миссис Тэнтоурис, смотря на дочь. – Сама будешь все ей объяснять!
Эдмонд в первый раз заметил в глазах Сильвии нечто похожее на испуг. Она отрицательно помотала головой, не соглашаясь с предложением матери.
Эдмонд хотел что-то сказать или сделать, но понятия не имел, что происходит и как на это реагировать.
Послышался шум открывающейся двери и звук голосов, один из которых принадлежал Алану, а второй даже с такого расстояния раскрывал особенный колорит. Вельзевула поправила прическу, еще раз сердито оглядела человеческого инспектора и поспешила навстречу грозной бабушке Аделаиде.