– Ну и что? Красивой надо быть всегда!
Ника вспомнила, как однажды на праздновании своего дня рождения Вита каталась на американских горках, гастролирующих в их городке, вопила как резанная и хватала соседей за руки. Девочки по привычке кричали: «Мы все умрем!» и находили это уморительным. Как только аттракцион начал останавливаться, Вита, несмотря на кружение в голове, достала косметичку и начала прихорашиваться.
Ожидающий своих жертв Эмиль Рудольфович с наслаждением вдохнул плесневелый полуподвальный воздух, способствующий потоку его неудержимого остроумия. Заприметив девочек, облепивших зеркало, он, поигрывая ключами, изрек несколько непреложных истин с таким видом, словно сам только что очистился от всех грехов, которых у него, впрочем, и не могло быть.
– Еще не все зеркало облизали? – с показным пренебрежением скривился Пупок. Его лицо выражало полнейшее отречение от таких недостойных забав. – Подлижите вот здесь, тут пятно. Наверное, ваши предшественницы губами прижимались.
В этот момент кто-то из гиперактивных учеников, даже не успев зайти в спортзал, ударил его мячом по голове. Эмиль прокричал что-то угрожающее, но, так и не найдя виновного, оскорбленно открыл дверь. Народ повалил в зал, толкаясь и злословя.
– Построились, увальни! – для порядка Эмиль Рудольфович даже свистнул.
Вопль свистка разнесся по огромному спортзалу. Вита поморщилась, потом улыбнулась, увидев, как Алекс дергает себя за брови.
Класс лениво пустился бежать. Вита, Марго и Ника отстали от общего потока и караулили каждое движение Эмиля. При малейшей возможности, если он отворачивался от гурьбы подростков и выходил из зала, девочки, тяжело дыша, переходили на шаг, постоянно косясь на дверь.
– Ненавижу бегать! – пожаловалась Марго. – Все нутро как будто обгорело, ненавидишь себя за то, что против сил бежишь, ненавидишь свои ноги!
– Вернулся! – предостерегла Вита.
Она преспокойно, словно не нарушала правил, побежала. За ней с такими же ангельскими ликами поспешили Марго и Ника.
– Так! Совина, ты, оказывается, бегать умеешь? – издевательски – небрежно, словно систематическое задевание учеников не было его самоцелью, осклабился Эмиль.
Ника прошептала что-то невнятное.
– А ты, Мольская, что остановилась? – обратился он к Яне. – Будешь еще круг дополнительно бежать! Я вас отучу бездельничать, пенсионеры! А вы что расселись? – напал он на тех, кто пригрелся на лавке. Поняв, что им не отвертеться, они на ходу принялись придумывать заезженные отговорки про травмированный пальчик и потерянную справку.