– Нет, – твердо произнес Петр Сергеевич. – Из-за одной маленькой ошибки не стоит ломать всю жизнь этой девушки.
– А разве она уже не поломана? – спросил Виктор.
– Она была девственницей? – произнес Петр Сергеевич.
– Нет, – ответил Глеб.
– Тогда не страшно, – Петр Сергеевич пожал плечами. – Она молодая, здоровая, забудет все постепенно.
– Едва ли, – прошептал Дмитрий.
– В любом случае, присматривайте за ней, привлекайте ее к работе, обучайте ее.
– Обучать? – удивился Вадим. – Чему?
– Всему. Я хочу, чтобы она работала в моей команде, пока не вернет долг.
Дмитрий внимательно посмотрел на Петра Сергеевича, но ничего не сказал.
– Какой долг? – спросил Вадим. – Наркотики мы вернем. Там останутся сущие гроши за то, что ее дружки потратили.
– Вот это пускай и возвращает. А ты, – Петр Сергеевич обратился к Дмитрию, – пока ничего не говори ей об уменьшении долга. Расскажешь, когда мы вернем все. Можете идти.
Мужчины вышли из кабинета.
– Вот скажи, чем ты думал, когда приводил девушку к себе? – спросил Виктор, когда они вышли из кабинета.
– Ты никогда не был жалостливым, – произнес Вадим.
– Да понятия не имею, – отмахнулся Дмитрий. – Знаю, что совершил ошибку.
– Смотри, как бы твоя ошибка не вышла нам всем боком, – произнес Олег и вышел из дома.
– Слушай, – Виктор похлопал его по плечу, – отдай мне девчонку на следующих выходных. У меня есть к ней дело.
– Забирай хоть сейчас.
– Нет, – рассмеялся Виктор. – Сейчас она мне не нужна. Я заберу ее в следующую пятницу. На пару дней.
– Только в воскресенье верни до вечера.
– Верну, верну, – улыбнулся Виктор и вышел.
Дмитрий отправился в свой клуб в центре города. Днем клуб был закрыт, и он сможет поспать в своем кабинете хоть немного.
Едва он добрался до дивана, сразу отключился. Но сон не принес желаемого отдыха. Он видел перед собой Катю с ножом в руках. И ее глаза. Такие странные глаза. Они горели неестественным флуоресцентным огнем. Потом нож исчез, она сама исчезла, и только глаза, нереально яркие изумрудные глаза, светящиеся в полной темноте…
Дмитрий проснулся. В кабинете было темно. Голова ужасно раскалывалась.
– Твою же…, – он медленно встал, дошел на ощупь до стола, включил лампу и посмотрел на часы. Девять вечера.
Клуб давно открыт. Но он не слышал музыки. Его кабинет был полностью звуконепроницаемым. И в нем не было окон.