– Ничего, пешком походите! – с нескрываемым превосходством от свершившейся социальной справедливости рявкнул представитель ОБЭПа.
Вместо пререканий с властью жена поинтересовалась как господа предпочитают – с корицей или кардамоном и класть ли сахар. Ребята оживились, отвлеклись от телескопа, она выпросила на день рождения под предлогом наблюдения за подозрительным в своих пристрастиях владельцем соседнего коттеджа, но выглядывала больше каких-то мужиков в спиральной галактике «Сомбреро» и пошли пить кофе. Суровый сотрудник после второй чашки с кардамоном посветлел ликом, расправил хмурую складку меж бровей и дня через три привёз ключи с инструкцией, что машина хоть и арестована, ездить на ней можно без проблем, а если что – писать ему в ватсапп в любое время. Умеет же, зараза, кофий сварить и не переборщить со специями!
Вечером, лежа на шконке, я думал о нефритовом яйце, мечтал о тёплом, пахнущем чёрной Ангеликой теле жены и её непостижимой для меня душе, что даже в критической ситуации умудряется совершить инверсию смыслов и найти удивительное в ужасающей бессмысленности своего существования.
Глупые люди! Несите мне
побольше денег, и вы увидите
как я буду этим доволен!
Даниил Хармс
Из хаты в хату оперативники переводят по им одним известным соображениям. Согласно правилам внутреннего распорядка меня не могли поместить в одну камеру со второходами, чтоб не втянули в тюремную романтику; убийцами, чтоб не научили жить в рамках иной морали; насильниками, что б не учинил самосуд над ними. Постановление частенько нарушалось, но в основном соседями первохода оказывались такие же, как и он сам просвещённые люди – мошенники и взяточники. Плюс воры, грабители, наркоторговцы и прочий обычный тюремный люд. Это радовало, блуждать в сновидениях с каким-нибудь Мосгазом на соседней шконке мне не улыбалось.
Открывалась кормушка и продольный кричал:
– Савкин! Переезжаешь в другую камеру! С вещами на выход!
О причинах спрашивать бесполезно – не скажет, да и не знает. Я собирал вещи, терзаемый разнообразными предчувствиями относительно новых соседей, крутил «рулет» – матрац с постельным бельем, и следовал за продольным по узкому коридору в другой корпус или на другой этаж. Иной раз просто в соседнюю хату. Уверенно входил, громко здоровался, стараясь не смотреть ни на кого конкретно, занимал свободную шконку и налаживал быт и общение с новыми товарищами.