«Я сегодня женил своего помощника. Напился, как свинья и думал о нас…»
«Я люблю тебя. Ты это знаешь.»
«Телла. Как бы то ни было, никакая другая мне не нужна. Хочешь – я просто останусь один».
Я боялась отвечать в том же стиле.
Понимала – он никогда не изменится. Знала, что он таким и останется.
Таким я и полюбила своего Града.
Таким не смогла его принять до конца…
В последние годы, по прошествии почти шестидесяти лет, целой жизни обычного человека моего мира, Сил писал редко – раз в неделю, два раза. Про любовь не говорил, иногда лишь проскальзывало: «Без тебя так порой тошно…»
Или: «Знаешь, я бы сейчас рванул прямо к тебе, сгреб в охапку и унес к себе, не спрашивая согласия».
Но и только.
Я лишь читала. Ни разу не ответила, не написала.
Мне нечего было ему отвечать.
Лишь тоска вдруг схватывала где-то в груди, тянула в районе сердца и хотелось завыть, закричать, да просто – заплакать.
Но я собиралась с силами и нервами. И продолжала борьбу с тварями.
Со временем тягостные мысли «Как же мне все-таки его не хватает» перешли в грустные «Ничего не поделаешь». Надежды «А вдруг он изменится» в ощущение: «Он не сможет смириться с моей самостоятельностью и воинственностью. Ему нужна домашняя женщина».
Я хотела воевать с гадкими тварями! Хотела убивать их и жутко хотела победить.
Наверное, я не совсем правильная женщина, если это было важнее любви…
А может – правильная. Какая любовь, когда нас всех могут враз перебить?
Я скучала по Силу и сейчас, когда Гаоль Андерс снова завел свою песню о возможных свиданиях и отношениях, ощущение накатило на меня с новой силой…
Телла
Главная лаборатория, в которой химичил Гаоль располагалась в самом сердце Научного комплекса.
Андерс, как обычно открыл мне дверь.
Сил, кстати, делал подобное редко. Галантность была не совсем в его стиле. Забота, старание обеспечить защиту и комфорт – это да, в полной мере. А все вот эти расшаркивания, джентльменство… нет это совсем не про Града.
Помещение было шестигранным. Со всех сторон вокруг посетителя толпились установки самых разных размеров и форм. Квадратные, прямоугольные, круглые. Маленькие, со спичечный коробок и огромные – от пола до потолка, объемом почти с целую комнату, если вспомнить масштабы комнат в хрущевках.
Тумблеры, кнопки, какие-то лампочки.
Стульев и столов тут тоже было навалом. И на них также громоздились, теснились разные устройства и провода.