Вся семейка в сборе, прекрасно…
Когда всё было укомплектовано, я стала невидимой, вместе с одеждой и вещами, и побежала к выходу. Я могу продержаться в таком состоянии максимум минут тридцать без передышки, поэтому на счету каждая секунда. Эти гадёныши могут быть везде, их всю жизнь тренировали убивать и искать жертву, они могут следить за моим номером уже сейчас, и готовиться искать меня поблизости, перехватить меня на выходе или ещё как-то испортить мне жизнь.
Впрочем, стоило мне добежать до входной двери, как я поняла, что никуда не выйду – при моём приближении воздух в дверном проёме зеленел. Это мамин фокус: разотри кость младенца, полей щенячьей кровью, кинь волос интересующего тебя человека, добавь ещё несколько экзотических ингредиентов… Каких? Не помню… Раскидай в мешочках это снаружи и внутри здания, и появится магическое поле.
Поле это не простое – если избранная цель пройдёт сквозь него, то на несколько часов потеряет возможность колдовать, а в моём случае – исчезать.
И что мне теперь делать?
Мы пили кофе.
– Ведьма, значится, – продолжил тот разговор собеседник.
– Да, такой была мама.
Сейчас старик видел меня, и в его глазах был неподдельный интерес. Хотя, кому б на его месте было наплевать.
– А что насчёт… остальных членов семьи?
– У меня четыре брата и две сестры. Было столько.
– То есть, кто-то уже… ну, умер?
– Да, двое.
– Давайте обо всех по порядку.
– Самый старший, Фламма. Меня с ним разделял один год.
– В прошедшем времени? Хм… Умер?
– Пять лет назад.
– Как это случилось?
– Фламма решил покинуть семью и жить своей жизнью. Матери это не понравилось, и она послала Аксиома и Теорема в погоню.
– Они тоже братья?
Дыхание начало учащаться.
– Именно. Они вернули Фламму домой, с кучей ран, порезов, укусов. До сих пор помню его загнанный взгляд. Аксиом и Теорем загоняли его медленно, играли, как кошка с мышкой, а когда им надоело, они и привели Фламу к матери.
– Она убила собственного ребёнка?
Эмоции рвались наружу.
– Нет, она сказала младшим это сделать. Его голову пробили арматурой, а затем его, ещё живого, сожгли. Перед этим они его мучили, жутко вспоминать.
Что с его взглядом? Он заметил? Да, заметил.
– Вам подать платок? – сочувственным тоном спросил собеседник.
– Да, пожалуйста, – никогда ещё не плакала по братику при посторонних.