И в сорок я в нем разожгу любви пыл.
И про печати забудем, а стоило ли оно свеч?
Да, безусловно. Я обещала любить и конечно, беречь.
Что же тебе осталось-то от меня?
Капельки пота на теле после постельного "па",
Громкие всхлипы в ванной, где я утром плакала,
Или то, что я убежала, не сказав, что ты лучший самый?
Что же хранишь ты, если фото мои все истлели и вещи ты сжег?
Или я осталась , истертая в порошок
Под песни , которые пели твои друзья и под смех их жен?
Ты меня терял, находил, а потом просто пришел…
Что же ты взял , чтобы помнить всегда обо мне?
Горькую грубость предательства, когда я была не в себе
Легкую смелость растраты , когда я отдала тебе все?
Или все, что кончится завтра, ты забрал у меня и извел?
Волосы ниже плеч, черные туфли лак, красную помаду или крики:
"Дурак!"?
Беглое смс, что хочу бесконечно тебя?
Чтобы ты не оставил
Забудь поскорей меня.
***
Молодость все простит.
Пьяный угар, ошибки.
Ночи не с теми и дни, не тем, подаренные улыбки.
Грустный простит взгляд, причину печали не спросит.
Летом простит снегопад, весной простит рыжую осень.
Молодость нас поймёт.
Дым сигаретный внимет, все косяки простит , где надо исправит синим.
Ненужное перечеркнет, удалит номера чужие…
Молодость все простит.
Кроме того, что
Её
Не тому подарили.
***
Я тебя не отдам. Никому.
Даже той, что с косой
За порогом стоит
Не отдам никогда, без тебя все болит.
Я тебя не отдам. Ни войне, ни тюрьме
Ни всему ,что во снах часто грезится мне:
Той чужой , что так хочет с тобой ночь коротать
Не отдам, ты моё, никому я не дам колдовать.
Я тебя не отдам. Ни болезни, ни горю и снам
Никогда , ни за что , никому я тебя не отдам
Даже Богу, когда уже силы мои и твои на исход придут
Не отдам даже Богу…
Я первая лучше уйду.
***
Он был для меня очень странным,
В прихожей теряла сережки, смотрела я как-то плавно
На грубые руки- ладошки.
Гадала ему на картах, осталась потом с ним в ночь
И каждая струнка гитары мне пела:
«Тебе не помочь!…»
Я в омут его кидалась, потом неустанно молилась
Он был для меня отрадой, тянуло со страшной силой.
Хотелось, чтоб смерть обоих постигла в единый час,
Но смерть, как все святое, не трогала грешных нас.
Он стал для меня чем-то высшим,
Я Богом почти считала, и на коленях , как в церкви
У ног я его стояла.
Потом были долгие слезы, и радость и боль разлуки