Я откинула одеяло молча и практически грациозно, стараясь не выдавать как меня все достало, проглотила злой комок в горле и направилась в душ.
– Если бы не я, -не замолкала Люси, тащась позади меня, – тебя давно бы уволили. Имей это в виду. Да, да, да! Если бы не я, вы бы сгинули, все трое.
Захлопнув узкую кабинку, где с трудом вмещался один человек и то боком, я жадно подставила лицо под горячие струи, пытаясь проснуться.
Андроид затих, но я прекрасно знала, что Люси стоит под дверью ванной комнаты, размером с пятачок, выжидая моего выхода, чтобы дополнить свои высказывания какими-нибудь новыми и очень важными добавлениями.
Шустро намылив голову гелем для волос, я с рвением его смыла, дабы успеть до момента, когда горячую воду выключат и когда ощутила холодную струю, быстро обмылась и выскочила из мигом остывшей кабинки.
Горячая вода в домах, где можно было снять жилье, была роскошью. Хозяева драли за нее в три дорога, прося баснословные суммы, чтобы подавать ее в жилье.
Я оплачивала в месяц несколько галлонов, которые распределись в течении дня на три раза. Как раз хватало быть чистыми, мыть посуду, не отмораживая кисти рук и постирать что-нибудь на быструю руку.
Стоило мне открыть дверь, как я тут же столкнулась с Люси и тетушкой.
Обе смотрели на меня одинаковыми моргающими взглядами, словно чего-то ожидая.
– Я приготовила тебе завтрак, знала, что ты проспишь, – полуживым голосом произнесла тетушка Констанция, заместо утреннего приветствия. Ее темные глаза и рубинового оттека волосы, до странности ярко констатировали с бледным как мел лицом.
– Не стоило переживать, Кони, – произнесла я, сократив длинное вычурное имя на более короткий мотив. Констанция не любила эти уменьшительные ласкательные произношения и скривила рот.
– В любом случае, яйца пожарены, – бросила она и поплелась за мной на миниатюрную кухню, где мог спокойно размещаться один человек, но нас набилось туда трое. Люси не отставала и вклинилась между наших тел.
Я бросила короткий взгляд на жареные яйца, подавив вдох сожаления.
Констанция готовить не умела. От слова совсем. И очень обижалась, когда ее стряпню не ели.
Женщина дождалась, когда я усядусь за стол, похожий размером на табурет. Моргнув темными глазами, обрамленными поредевшими ресницами, она было открыла рот, но я отвернулась, плеснув из кофейника себе что-то похожее на каву, но, по сути, это была страшная дешевая бурда, отдаленно напоминающая этот благородный напиток.