– Ну что, легче стало?
– Ага… Черт, ногу стерла. – Керидвен стряхнула туфель и принялась разглядывать пятку. Джимми поддержал ее за локоть. Керидвен оперлась на него, обуваясь. Джимми отвернулся, выдыхая дым в сторону. В темноте блеснули зубы.
– Как умаешься – всегда легче. И убить никого не хочется.
– Это да… – пробормотала Керидвен.
Джимми засмеялся в темноте. Керидвен не столько видела, сколько ощущала его взгляд – тяжелый и теплый, как ватное одеяло.
– А я думал, только Блейз такой… феями укушенный. А ты тоже, оказывается…
– С чего ты взял? – сухо спросила она.
– Да ты не обижайся. Он мне, считай, жизнь спас, когда в тюрьме сидели…
– Что делали?! – поразилась Керидвен.
– Он что, тебе не сказал?.. – удивился Джимми, и вдруг замолчал на полуслове.
Из-за поворота, полыхая фарами в темноте, вывернула самобеглая повозка – и еще одна, и еще…
Машина остановилась у крыльца. Из нее выскочил водитель и распахнул дверцу.
Наружу появился старый О’Рурк.
С другой стороны, хлопнув дверцей, вылез отец Джозеф.
– Керидвен, ступай внутрь, – совсем другим голосом сказал Джимми, заталкивая ее себе за спину, и шагнул вперед, расплываясь в улыбке:
– Добро пожаловать на праздник, господин О’Рурк!
В сарае, и без того переполненном, стало совсем тесно. Одинаковые О’Рурковские молодчики возникли у дверей и у окон. Народ притих. Джимми, нимало не смущаясь, все тем же жизнерадостным голосом принялся объяснять устройство граммофона. О’Рурк, не слушая, шарил по толпе зрачками. Под его взглядом все сникали.
– Ора здесь? – наконец, спросил он тяжелым голосом.
Джимми замер на полуслове. Ора шмыгнула носом, вздернула подбородок и шагнула вперед.
О'Рурк смерил ее с головы до ног тяжелым взглядом.
– Наконец-то в платье, как порядочная, – бухнул он.
В толпе зашептались. Отец Джозеф за спиной О’Рурка опять начал багроветь. Керидвен прикусила губу, чтобы не заржать в голос.
– Чтобы до полуночи дома была, – вынес вердикт О’Рурк. – Финн?
– Й-я… – толпа выдавила Финна навстречу папеньке.
– Проследи.
– Есть, сэр… – выдавил Финн.
О'Рурк-старший переложил сигару из одного угла в другой и направился к выходу. Молодчики потянулись за ним. Джимми скользнул следом, на правах хозяина.
Преподобный Джозеф остался стоять, где стоял, открывая и закрывая рот, как карась, вытащенный из воды.