Сказала, если Авдотья, травница великая, живая, поклон ей до земли передать, а коли нет ее, то внучке поклонись и вот этот узелок отдай.
Достала из дорожной сумки узелок, в котором яблоко с амулетом завёрнутые лежали. Взяла женщина, передала старухе.
Та руками предметы ощупала и говорит:
– Подойди поближе.
Ощупала Немилу, а потом взглянет на неё своими ясными голубыми глазами, и тихо молвит:
– Жизнь у тебя счастливая будет, только немного побороться за счастье придётся. Рамира, что гостью у порога держишь? На стол мечи, что есть в печи, баньку справь, нужно дорожную пыль смыть.
– Бабушка, банька уже готова, сама же сказала, ближе к вечеру гости будут.
Завела Рамира Немилу в избу, чистое бельё дала и в баню проводила.
– Я сама её мыть-парить буду, – сказала старуха.
Облокотилась старуха в блинную холщовую рубашку, взяла веник и к Немиле в баню зашла.
– Ложись, голубка, на полог, сейчас парить буду.
– Как-то неудобно, что женщина в возрасте меня молодую парить будет.
– Надо, милая, надо, – только и сказала она да как поддаст жару.
Парила, причитая, то напевно, то резко. Мылила, мыла да снова парила. Чувствует Немила, что словно «старая кожа» слезает, и накопившаяся усталость многих месяцев куда-то уходит.
– Ну, ступай в дом, – сказала хрипло старуха.
Дома уже самовар пышет и чайничек томится на крышке самовара. Усадила её Рамира за стол, чаем потчует. Пришла старуха, уселась во главе стола, для неё уже кружка готова. Рамира ушла в баню.
– Голубка, как себя чувствуешь? – спросила она после очередной кружки чая.
– Необычный вкус у вашего сбора. В наших краях такого нет, а после баньки словно «кожа старая» сошла.
– Нашим травам за два месяца нужно вырасти, отцвести и семя кинуть, а у ваших это дольше проходит, поэтому и вкусы разные, и сила, свойства трав другие.
– Ради Марфы помогу тебе, способная ученица была, но на родину её всё тянуло, держать не стала, где родился, там и пригодился. Любо слышать, что продолжает совершенствовать своё умение.
– А приходили ли к вам два молодца, братья ушли и не вернулись, тяте хуже стало, попросилась я.
– Нет, не бывало. К нам приходят, такие же, как ты, отчаявшиеся или очень любящие своих близких людей. А праздному человеку хода нет, да и ни к чему. Травницы приходят, только с другой стороны.
«Неужели мои братья по пути свернули, неведомо куда, найти надо, вот родители обрадуются, когда все вместе домой вернёмся!»