Ситуация навевала страх и тоску. Староста нахмурил седые брови: негоже усопших беспокоить и к посмертной службе призывать. А если откажешься – лесное чудище воротится в деревню и пополнит безмолвные ряды. Деваться некуда. С предчувствием недоброго, староста согласился:
– Так тому и быть. Ступай за мной.
Старик вышел за калитку и поплелся по узкой тропинке вдоль заснеженной изгороди. Следом – его сыновья. Не отставал и любопытствующий бард. Последним, чуть поодаль, шел беловолосый мужчина в черной мантии. Остальные жители остались в деревне: не по себе им было в компании гостя.
В скором времени староста привел незнакомца на погост. Здесь усопшие находили свой последний приют. Несмотря на обилие снега, вглубь погоста вели свежие следы, и обрывались у поминальных голбцев с двускатной крышей.
Люди остановились. Гость обошел деревенских жителей и двинулся дальше – вглубь погоста. Затем бледный мужчина вскинул руками. Пологи мантии разлетелись в стороны, обнажая замысловатые ножны на поясе. Из них был вытащен серебряный и вечно острый меч, клинок которого был длиннее обычного. Гарда меча представляла собой необычную крестовину с зубцами по краям, окруженную шестью ребрами, напоминавшими когтистые пальцы, держащие лезвие меча цепким хватом. Эфес был выполнен из того же чернильно-черного и блестящего материала, что и корона. Навершие меча украшал череп, глазницы которого в один момент вспыхнули лазурным огнем. После этого над человеком появились маленькие искорки. Утягивая за собой снег, они летали вокруг хозяина. Снег постепенно таял в колдовском водовороте. Погост накрыло лазурным заревом, а земля отозвалась тихой дрожью. Староста сложил ладони в молитве.
В середине кружившегося потока находился человек, преклонивший одно колено, с мечом, воткнутым в землю перед собой. Невероятно тощий и сухой старик, с остатками седых длинных волос на голом черепе, увенчанном черной короной. Его бледная кожа была изборождена глубокими морщинами, и сквозь нее отчетливо проступали кости. То было истинное обличье Кощея Бессмертного.
Голбцы зашатались, по снегу пронеслась рябь, а из сугробов тихо поднялись человеческие скелеты. В их пустых глазницах горел лазурный пламень. Он же колдовскими искрами проносился по гладким костям, поддерживая их незримой силой. Когда староста увидел оживших мертвецов, то подумал, что сходит с ума, и вместе с сыновьями глубже в молитву погрузился. Только бард ощущал прилив воодушевления, воочию наблюдая за колдовством и жалея о том, что оставил в избе перо и бумагу. Погостная магия, или, как ее еще называют, некромантия, была отличительной способностью Кощея.