Кладовик согласился отдать корону, но не задаром. Оказалось, что дух водил дружбу с навьими волками. Однажды они вошли в Явь через брешь между мирами, привлеченные историями о легкой наживе, и пострадали от пребывания на чужбине. Кладовик рассказал, что один волк доверился словам лисицы: ступил на лед, опустил хвост в прорубь, целую ночь не сходил с места, заговаривая рыбку ловиться. А поутру к речке вышли люди и давай колотить его. Бедолага прыгал, метался и оторвал примороженный хвост. Волк бросился бежать без оглядки в Навь. С тех пор живет с мечтами о новом хвосте.
Второго друга кладовика провела перепелка: волк схватил ее, пока та дремала на меже, и хотел съесть. Перепелка взмолилась и предложила взамен на свою жизнь пригнать пять телят. Обрадовался волк, поверил плутовке, долго ждал телят, но так и не дождался. Лаюн попросил не пятерых, а хотя бы одного теленочка достать, волку полакомиться.
Колобок кивнул, взял барда под локоть и увел от рябины. Что означал кивок лиса, Юлий не понял. Согласился он с условиями кладовика или нет? Двое шли четверть часа, потом остановились. Юноша ждал объяснений.
– Послушай меня, – сказал Колобок уверенным тоном. – Лаюны всю жизнь чахнут над своими сокровищами и странствуют по Нави только в том случае, если нужно перепрятать клад. Они сторонятся поселений тёмнодушников, и их не встретить в Яви. В отличие от меня, колдовского брата Бычка-смоляного бочка, лаюну не знаком внешний вид теленка. И лисиц он, судя по всему, не встречал, иначе бы напал. Будем брать его хитростью.
Колобок скинул с плеча суму, развязал узелки, оглядел лежавшее на платке добро. Лис велел юноше принести охапку хвороста. Юлий вытер взмокший лоб и удалился, но держался неподалеку. Позже юноша исполнил веление. Лис собрал туловище хворостинка к хворостинке, обвязал его бечевкой из лубяного волокна, насадил на шею голову-редьку и приделал четыре ноги. Перед Юлием стояло подобие теленка росточком по колено. Таких тёмнодушники мастерили своим детишкам на баловство. Как Колобок собирался обхитрить лаюна такой заурядной поделкой – не понятно.
Тем временем, лис попросил барда снять овчинную шубу. Юлий отдал верхнюю одежду и блаженно ахнул, ощущая, как зимний воздух подхватывает лихорадочный жар с его тела и сушит влажную рубашку. Своими острыми коготками лис раздербанил подол шубы, вырывая покров с внутренней стороны. Колобок остановился, когда рядом с ним оказалась небольшая куча овчинного меха. Юлий оделся, а лис выдернул пучок из своего пушистого хвоста и положил поверх меховой кочки. Затем Колобок поднял с платка две маленькие берестяные торбочки и откупорил их. «Колдовская пыль, лети! Волчий хвост нам заплети!» – с этими ворожащими словами лис высыпал содержимое одной торбочки. Похожая на муку, необычная пыль обволокла овчинный мех. Магия произошла прямо на глазах, и меховая кочка превратилась в волчий хвост. Увы, выглядел он не так естественно, как хотелось бы: серый, с белой кисточкой и проступающей рыжиной, и мятый, словно долгое время пролежал под чьим-то седалищем.