Юлий почувствовал тяжесть, какая бывает после скверной трапезы. Совладав с тошнотой, он открыл глаза. Сердце чуть не ушло в пятки, ведь в шаге от юноши находилась пропасть. Бард удержал равновесие, широко разметав руки, и очень громко и визгливо выругался, справляясь с испугом. Он выглянул слегка. Пропасть была настолько глубокой, что ее дно при рассеянном свете дождливого дня терялось в седеющей пучине. Юлий обернулся: сзади тоже зиял край, зазывая в долгое падение. «Мы пошли направо? Точно? Не по прямой дороге?» – сомневался юноша, глядя на губительное окружение. Между тем, Кощея и Лады не было видно.
Юлий осмотрелся. Златые таинственные врата вынесли его на узкий каменистый гребень. Здесь были вытиснены ветхие ступеньки. Путник направился вниз, вероятно, к подножию горы. Спуск пугал своей крутизной. Внезапно юноша поймал себя на мысли, что попал на вершину Пика. В этом случае до Алатырь-камня рукой подать. Повернувшись, Юлий пошел вверх. Небо хмурилось. Бард надеялся, что удача отведет от него дождь – не хватало еще карабкаться по мокрому камню. Юноша переставлял ноги, стараясь не думать ни о чем. Разве что о кружечке темного с пышной пенкой. А еще об отдыхе в тени деревьев близ журчащего ручья. Или о ласковых девичьих руках. Юлий мечтал, не давая сломить себя возникшим обстоятельствам даже тогда, когда одна из оставленных позади ступеней предательски сошла вниз и рассыпалась в падении в каменистую крошку в сопровождении громового эха.
Подъем давался тяжело, у юноши взмокла спина. Он сумел добраться до вершины, предвкушая, как коснется Алатырь-камня и войдет в Явь. Однако, в конце пути Юлия ждала иная картина. Впереди находился небольшой ровный участок, высеченный в каменистой породе. Он увенчивался жердью, очищенной от ветвей и сучьев, шириной с ладонь. Мосток тянулся вдаль, не имея ни перил, ни опор под собой. А там, за пеленой сотканного тумана, проступал горный хребет. У пропасти сидел мальчишка с печальным видом. Его яркие карие глаза наливались слезами, выдавая обиду и гнев.
– Внемли же, сын, созданный из дыхания моего! – отовсюду раздался строгий мужской голос. – Иди вперед невзирая на страх. Ощути, как проявляет себя стихия в воздушном пространстве. Затем подчини ее.
Слова разлетелись эхом среди гор. Юлий подошел к мальчику и внимательно посмотрел на его лицо, обрамленное темно-русыми волнистыми локонами. «Это какая-то желчная насмешка?» – недоумевал бард, и его сознание начало зудеть. Ребенок не замечал присутствия человека – уставился на призрачные очертания противоположного хребта и собирался с силами. Позже, когда он наступил на мосток, из пропасти с ревом поднялся жуткий ветер. Неугомонная стихия бушевала, закручивалась в плотные вихри и со свистом билась о мост, чудом сдерживавший ее напор. Мальчик сделал шаг уже над пропастью, но воздушный поток хлестнул его. Бедолага испугался, отступил и занял прежнее положение, вытирая слезы. Бард присел, выровнявшись с ним.