– Ну, будя тебе, не реви, – расчувствовался домовой, легонько поглаживая меня по плечу, – найдем способ вернуть тебя, точно твоя бабка припрятала в доме слова заветные.
– Угу, – судорожно всхлипнула, смахнув со щек беспрестанно бегущие слезы. Не знаю, как сквозь безудержные рыдания Харитон меня понял, но суть он уловил и теперь усиленно думал.
– У ведьм всегда есть схрон, токмо найти его надобно. А пока слушай, а то и впрямь в беду попадешь по незнанию своему. Мир-то наш Эниум назван. Давно это было, даже мой дед не помнил, то ему его дед сказывал, что силы здесь было когда-то немерено. В землю семечко зароешь, ладошкой накроешь – и в тот же миг вырастало все. Уж не ведаю, что случилось, версий множество, но сила-то словно вода в песок вся утекла. За ней и звери невиданные исчезли, и травы волшебные пропали. Дед говорил, что мы да ведьмы последними остались, да и то уже не те. Всё, что нам доступно – это пути короткие зреть, а ведьмам и того меньше осталось: травы чувствуют да слова заветные шепчут.
– А бабуля моя чего ушла? – спросила, с трудом подавляя судорожный вдох, и сделала большой глоток остывшего чая.
– Одна была тут больно умная, взбаламутила их и увела за собой, да вижу я по тебе, что и там они силу свою не нашли, – с сочувствием проговорил Харитон, подливая мне в кружку горячего напитка.
– А дом этот где стоит? Деревня или город? Электричество и водопровод имеются, значит, промышленная революция прошла. А машины есть? Самолеты? А правит кто страной? Ой, а как страна называется, куда меня… перенесло? – засыпала я вопросами домового, отчего тот даже чуточку от меня отпрянул, точно от прокажённой какой.
– Ты так не тарахти, не поспеваю за тобой, – поворчал Харитон, взъерошив мозолистой пятерней свою окладистую бороду, – в городе мы, в Лукаде. Небольшой, но у моря стоит, оттого и богат. Страна Баклерия, правит ныне Логан – регент, значит, при маленьком короле. Революция – не знаю, была ли, вот бунт был, кажись, лет пять назад. А электричество и водопровод у нас давно. Машины, самолеты твои не разумею.