Лицо женщины (бледное, с желтоватым оттенком) стало краснеть.
– Вы… – казалось, она задыхается, – Это вы… вы… Кто довел Лерочку до такого состояния? Вы нелюдь, подонок…
– Заткнись, мама! – вдруг завизжала Лера, словно выйдя из транса, – Он тут ни при чем, ни при чем!
Ручьёв мысленно застонал и повернул дверной замок.
Лера в последнюю секунду уцепилась за рукав его итальянского костюма.
– Сережа…
Он с силой разжал ее пальцы. Опять посмотрел на мать Валерии, спокойно выдержав ее откровенно ненавидящий взгляд.
– Я предупредил вас. Не знаю, по какой причине вы меня ненавидите, вашу дочь я не совращал и золотых гор ей не обещал, но в последний раз говорю – если она снова появится в моем агентстве или рядом с моим домом… словом, рядом со мной, я немедленно вызову психиатрическую бригаду и буду настаивать на освидетельствовании вашей дочери на предмет употребления наркотиков или психического заболевания. Обещаю, – с этими словами он вышел за дверь.
Снова опустился на водительское сиденье своего "Фольксвагена", закурил.
Может, не все потеряно? Анна поймет, что погорячилась, заново все осмыслит и простит его?
Она же не дура, она умница… она должна понять, кто действительная жертва (жертва собственной ошибки) в данной ситуации.
Должна ведь?..
* * *
2. Где наш молодой герой находит ответы на некоторые вопросы, и эта ответы его не воодушевляют.
– Ты делаешь, Студент, успехи, – добродушно пробасил Смоленцев, после того, как Кирилл в честной борьбе положил Орлова на обе лопатки три раза (тогда как Орлов его – всего два).
Усмехнувшись, Кирилл направился к раздевалке, снял кимоно, принял душ, облачился в привычные джинсы и футболку и напоследок заскочил в туалет. Закрыв за собой тонкую дверцу кабинки, он вдруг услышал шаги входящих и знакомый голос (голос Дмитрия), обращенный определенно к тому, кто находился рядом с ним.
– Хочу выклянчить у шефа хоть пару недель законного отпуска, пока он добрый…
Раздался легкий смешок. В том, кто ответил Орлову, Кирилл по голосу узнал Олега Давидова ("Мориса").
– Опоздал, "гюрза". Со вчерашнего дня он Юпитер-громовержец. Даже Валька трепещет, такие громы и молнии мечет…
– С чего бы? – в голосе Орлова было неподдельное изумление, – С тех пор, как его возлюбленная стерва (тут у Кирилла екнуло сердце) сбежала от мужа (сердце Кирилла уже не екнуло, а высоко подскочило), он не Юпитер, а скорее… как там звали божество любви и счастья?