Слова шефа были как гром среди ясного неба. Алексей был подавлен.
Получив задание, он надеялся забыться, решив, что работа отвлечёт его от тяжких дум, но он ошибся. Мысли, ужаснее и нелепее одна за другой лезли ему в голову, отвлекая от действительности. Но именно эта действительность и привела его в чувство.
– Ты чё, мужик, ослеп, али с детства такой безглядный? А можа ты медовушки у Настёны отведал?! – громкий и весёлый смех вокруг Алексея заставил его встрепенуться и всё-таки вспомнить, зачем он здесь, в XVIII веке на верфях Петра Алексеевича.
Задание, как могло показаться с первого взгляда, было не очень тяжёлым: Алексею было необходимо спасти русского плотника Ефима Шлёпу, который был убит в пьяной драке в кабаке. Каких-либо подробностей Ал не знал (не доверили!!), но догадывался, что это не простой плотник, иначе Совет Лиги не стал бы посылать спасателя.
Алексея доставили за 2 дня, до основного события и за это время ему необходимо было разыскать Ефима и не допустить его гибели.
Толпа вокруг Ала, уже не так ржала, как минуту назад, а мужичок, который остановил Алексея и вовсе перестал смеяться, а его глаза вдруг сузились, и он спросил:
– Чё – то я тебя здесь и не видывал ни разу. А ну-ка говорь, кто таков будешь?
Толпа мужиков выжидательно замолчала.
– Я есть голяндский моряк, – легенда Алексея была заранее подготовлена и он, отбросив, наконец, лишние мысли, стал вживаться в свою роль. Т.е. стал работать.
– Я послан Его Филичиством Королём Питером для помощь фам делать корапли.
Для пущей действительности Ал, поднял большой палец к верху, давая понять мужчинам, откуда он получил приказ.
– Ну, что-жа, вроде похож на иноземца-то, но вот грамоту-то покажь, – мужики стали понемногу расходиться, т.к. иностранных рабочих они навидались вдоволь, и эта история уже была им неинтересна.
– Пожалюста, – Алексей достал из-под камзола свёрнутую в трубочку бумагу, и отдал её мужичку, будучи уверенным, что этот мужик вряд-ли и читать-то умеет.
Однако мужик развернул свиток и довольно-таки чётко и быстро прочёл вслух.
–«Сия грамота выдана мной царем всея Руси, Петром Алексеевичем корабельных дел мастеру Марку Эбстену, дабы сей мастер мог работать в России, помогая Отечеству, и дабы никто не чинил ему препятствий, а даже наоборот, всячески помогал».