Дворец, построенный не мной - страница 2

Шрифт
Интервал


Быстрым шагом подошёл к источнику своих проблем и захлопнул её, не забыв запереть на щеколду. Главное, чтобы меня в ближайшее время не потревожили. Мне ещё есть чем заняться.

Спешно собираю пожелтевшие папки с данными о пациентах и сгребаю их в одну кучу. Потом рассортирую. Кресло снова принимает меня в свои объятия, а горячий напиток приятно обжигает горло. За несколько лет этот кабинет стал чуть ли не продолжением меня самого. Я знаю здесь каждый сантиметр: белый шкаф, нагруженный сотнями уже пожелтевших от времени папок. Деревянный стол, несколько стульев и много – очень много трещин на стенах, ставших мне родными.

На меня сразу нахлынуло множество воспоминаний о “прошлой жизни”, когда я работал заведующим отделением. Я принимал десятки важных решений на дню. Но после случился инцидент, навсегда поставивший крест на моей карьере.

В груди начало неприятно болеть из-за воспоминаний, из-за чего пришлось сесть обратно на кресло и сложиться пополам. Так всегда происходит, когда думаю о ней.

В дверь начали колотить с такой силой, что я даже подскочил со своего места, спеша открыть её. Внезапный сквозняк ветра врывается в помещение, сгребая всю бумагу и листы, которые я складывал несколько минут назад. А колотить в дверь стали только сильнее.

– Иду! – Коротко бросил я, держась за грудь. Боль становилась все сильнее.

– Георгий Михайлович! – В кабинет сразу ворвались два человека: главный врач и недавняя пациентка.

– Максим Викторович, вы бы полицию и спецслужбу вызвали. На нас инопланетяне хотят напасть! – Произношу я, всматриваясь в их вытянутые лица.

– Что вы имеете в виду..?

– Видите! Да он сумасшедший! Как вы вообще допустили до работы этого человека?!

– Она рептилоид! – Выкрикиваю я. У тех даже челюсть отвисла.

– Что вы несёте, Георг…

– Она беременна, но говорит, что девственница. Получается партеногенез? А им как раз обладают рептилии… – Но договорить мне не дали. Его лицо красноречиво приказало мне заткнуться, а глаза намекнули, что это только начало.

Он что-то прошептал пациентке, и та злобно вышла за дверь, не забыв как можно сильнее хлопнуть ею напоследок. Я присел на кресло, левой рукой держась за грудь. Боль была сильной, но пока терпимой. Максим Викторович сел на свободное место, сложив руки домиком. Его голубые глаза пронзительно смотрели на меня, а я в свою очередь смотрел на него. Мы оба понимали, что сейчас будет, и нам обоим этого не хотелось.