– Что ты предлагаешь, Георгий Михайлович? – Удивительно чётко произнес он.
– Зачем мы слушаем его, Бар Араксар ин Сейлур? – Повторили в унисон остальные члены заседания, до этого сидевшие ниже и тише травы. – Даже если он сможет доказать, что это… геминоз, то её вина доказана. Она сама призналась в охоте!
– Вам не давали слова, Отцы. – Холодно сказал старик с красной повязкой. – Если он сможет доказать, что её болезнь реальна и вылечить её, то мы закроем глаза на проступок. Вы согласны, калин Ефруня?
Но та не смогла ответить. Лишь только быстро-быстро закивала головой, словно говоря: “Всё, что угодно! Только не это!”
– Тогда я переношу солнечный суд на пять дней вперёд. Нелин Георгий Михайлович взялся за то, чтобы доказать свою правоту и излечить. Если он не явится на собрание или не достигнет обещанного, то я приговорю его к смерти. Заседание окончено.
– Стоп! Что значит будет приговорён к смертной казни?! Поче…
– Отец Мидий, вы не сообщили своему нелину о правилах солнечного суда? Человек, пытающийся оправдать другого, должен сделать это, либо замолчать навсегда. Если он не справится, то солнечный свет сожжёт его прямо в этом месте.
От его слов мне стало не по себе. Вернее, не так. Мне стало плохо! Я перевёл взгляд на Мидия, но тот равнодушно посмотрел на меня, словно всё происходящее его не касается. Если это такой извращённый способ, чтобы избавиться от меня, то ему это удалось.
Если за пять дней мне не получится доказать свою теорию, то меня убьют, а этот сидит, смотрит на меня. В принципе всё верно. Если съесть плохо прожаренное мясо, то в тело попадут яйца гельминтов, но с чего я взял, что в этом мире вообще есть паразиты?! Сердце начало бешено колотиться, и мне было уже не успокоиться.
Из заседания мы выходили с двоякими чувствами. Я шёл впереди, а Мидий неспешно шёл сзади, будто подгоняя меня. Старушка шла самой последней, вскидывая руки к небу.
– Спасибо, Великая Баронесса Алиора, Владычица Земли и Воздуха, что спасли меня от такой ужасной участи… – Причитала та. Ещё несколько раз, и её судьба решится быстрее, чем меня казнят. Это высшее лицемерие – благодарить бога, когда человек сделал всю работу за него. Долбанные фанатики…
Да, мне было страшно. Страшно за свою необдуманность, за то, что не предусмотрел ничего из этого. Надеюсь, это станет мне уроком, и надеюсь, что не последним.