И сколько, вообще, прошло времени? Такое ощущение, что прошло часа три. Руки начали ужасно болеть, похоже отошёл от адреналина. Тело сковала ужасная слабость. Давно я таким не занимался. Вас, дедов и бабок, я привык словесно лечить, а не хирургически.
– Георгий Михайлович, что у вас тут… – Входная дверь резко открывается, чуть не вылетая с петель. Я вижу Мидия, своей собственной персоной. Было видно, что тот бежал очень быстро. Дыхание сбивалось, грудь вздымалась и опускалась каждый раз. Наши взгляды соприкасаются. Около меня лежит окровавленный нож, на кровати “перешитый” дед, а за ним лежит Любовь, с такими же красными от крови руками.
И тут я понял всю абсурдность данной ситуации.
– Мидий, тише, я всё объясню… – Но тот уже не стал меня слушать. Приняв меня за убийцу, тот делает шаг вперед, а на кончиках его пальцев собирается несколько сероватых сфер.
– Мидий, это было необходимо! – Кричу я, но старик был непреклонен. Ветряные потоки врезаются в мою грудь, живот и руки с огромной скорость, впечатывая меня в стену. От жёсткого удара воздух выходит из лёгких, и я начинаю медленно терять сознание. Последнее, что я слышу, так это был громкий возглас, похожий на истошный крик:
– Отец, стой!
***
Ситуация с другой стороны.
Дела в деревне резко отменились на пол пути, из-за чего мне пришлось топать домой на своих двоих. Хорошо, что меня предупредили до того, как я успел далеко уйти.
Мне всегда нравился Урбалис. Но больше всего мне нравилось то, что от любой деревни можно дойти до города за один день пути, а от деревни до деревни – за пол дня. Древние князья и бары были великими гениями, раз смогли всё это продумать.
Неспешным шагом я поплёл обратно домой, раздумывая обо всём подряд. Интересно, сможет ли Георгий прижиться в нашем мире или сотворит очередную глупость, которая стоит ему жизни? Не то чтобы мне он запал в душу, но вот моей дочке – ещё как. Хотя… она никогда не признает это. Чувствует сердце, что ей будет очень больно.
Наконец, двери моего домика отворяются передо мной, и я вхожу на кухню, чтобы немного передохнуть. До обеденного часа остаётся не так много времени. Хорошо, что успел. Но, неожиданно, моему взгляду бросается небольшой лоскут ткани белого цвета – знак опасности или помощи. Об этом знала только моя дочь. Я сам всегда учил её этому.