– Я прошу по хорошему…
– … победило зло и страх… и снова миром властвует любовь…
– Да ты заткнешься или нет?! – Наконец не выдерживает он.
– Разве нелин может приказывать, пока не отработает весь долг? – Эту фразу я готовила с самого начала пути. Оставалось вывести его из себя. Нет… со мной точно что-то не так.
Петь я, разумеется, не перестала, но Георгий больше не сказал ни слова, что немного огорчало. Домик показался где-то через час пути. Это надо же было так постараться идти. Медленным шагом до него – не более десяти-пятнадцати минут, а бегом, то и все пять.
Георгий внезапно начал стучать по двери. Это было настолько неожиданно, что некоторое время не могла понять, что он затеял. Вскоре, взяв себя в руки, я подхожу и открываю дверь. В нос сразу ударяет некоторый запах сырости, вперемешку с чем-то непонятным.
Мы спокойно вошли внутрь, но нам никто не ответил, что было немного странно. Скорее всего, они на своих рабочих местах, ещё бы вспомнить кем они работают.
Георгий начинает осматривать домик, но вдруг мы слышим едва слышимый кашель в другой комнате. Мой спутник как угорелый понёсся к источнику шума. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
То, что мы там увидели, повергло нас в шок. Ерин лежал около кровати, а возле него была пролита кружка с тёплой водой. Он держался за живот и, похоже, прикладывал тепло к нему. Я поспешила ему помочь встать, но Георгий грубо отстранил меня от него, сказав, чтобы я не подходила.
После сказанного он словно забыл о моём существовании. Поднял Ерина на кровать и начал гладить его живот, иногда нажимая на него. Более нелепого я никогда не видела, но сказать это вслух, почему-то, не решилась. Не похоже на то, что он шутит. Он точно знает, что делает. Только я не могу понять “что?”.
– Принеси нитки с иголкой, ткань, острый ножик и “спирт” – Слышится мне. Первое время я думала, что показалось. Ему пришлось повысить голос, чтобы до меня дошло. Я хотела съязвить, но его холодное лицо не позволило этого сделать. Он предельно собран и серьезен.
– Нужно рассказать Отцу. – Говорю я, ведь таковы были правила. Если что-то угрожает жизни, то нужно сообщить ему лично, особенно, если ты не можешь помочь. Я не верю, что мы можем помочь Ерину, но Георгий резко обрывает меня, и вскоре мне приходится бежать в дом.