– За последний год ты слишком привык к тому, что твой дар несет смерть, – вкрадчиво произнес Бэстифар, словно читая мысли Мальстена.
– А разве это не так?
– Так. Ты способен сеять смерть и быть глашатаем Рорх, как о тебе говорил Тео. – При упоминании аггрефьера в голосе Бэстифара проскользнуло раздражение. – Но твой дар способен нести не только смерть. Ты можешь вообще делать с помощью него все, что угодно! И здесь, в цирке, это особенно ценно. Ты просил меня посмотреть на моих артистов. Посмотри на них сам!
Бэстифар поравнялся с Мальстеном и обвел рукой арену.
– Что я должен увидеть?
– А что ты хочешь увидеть? – заговорщицки улыбнулся принц. – О том я и толкую, мой друг, ты можешь быть одновременно кукловодом и зрителем! Что мешает тебе полностью раствориться в представлении артистов малагорского цирка? Ведь что-то мешает! Уничтожь это. Преобрази. Сделай, что хочешь. Покажи, что видишь. У тебя ведь есть уникальная возможность воплотить свое мироощущение в представлении, показать его всем, заставить каждого зрителя прочесть твои мысли! Не говори, что не хочешь этого! Я видел тебя при дэ'Вере, видел, как тебе хотелось праздновать победу вместе с солдатами Кровавой Сотни, потому что в момент победы ты упивался собственным успехом. То, что ты вытворял на поле боя, было искусством, которое не должно умереть с разоблачением анкордского кукловода!
Мальстен невольно поморщился, услышав закрепившееся за ним прозвище. Если Бэстифар это и заметил, то предпочел не акцентировать на этом внимание.
– Я хочу увидеть, на что ты способен в той работе, для которой рожден! – продолжил он свои увещевания. – Со дня нашего знакомства я понял, что здесь твое место. У меня нет для тебя пошагового плана, как и что делать. Этот план тебе не нужен! Задействуй свое воображение, и этого будет достаточно, чтобы привычный цирковой номер заставил зрителя почувствовать себя частью чуда. Частью твоего представления. Ты один знаешь, как это сделать! Так хватит себя сдерживать. Покажи, что ты можешь.
Мальстен вновь посмотрел на артистов, принявшихся отрабатывать номер по второму разу. Музыканты, стоящие чуть поодаль, рассеянно разглядывали партитуры и переговаривались. Когда нити коснулись их, они не поняли, отчего вдруг захотели взяться за инструменты, по какой причине начали играть.