– Вот так? – Мальстен задал вопрос с почти отсутствующей интонацией.
Нити, выпущенные из его ладоней, связались с артистами и музыкантами, наполнив его давно забытой силой. Сознание будто растворилось в малагорской труппе. Он начал видеть несколькими парами глаз одновременно: глядеть в ноты, следить за напарниками по выступлению, чувствовать, когда нужно сделать рывок, как если бы этот рывок должен был сделать он сам. Но сам он находился поодаль от арены в компании Бэстифара, который, задержав дыхание, смотрел на преобразившихся в единый механизм артистов.
Больше не было пауз, не было ни одного лишнего движения, не было ощущения, что люди, выполняющие опаснейшие трюки под куполом цирка, вообще нуждаются в страховке – казалось, что они не способны сорваться вниз.
Бэстифар изумленно замер, когда музыка, заготовленная для другого номера, вдруг вонзилась в каждую клетку его тела, разливая по венам приятное тепло и тут же сменяясь ледяной волной, вызывающей дрожь. Единение движений артистов и звука показалось ему столь пьянящим, что он невольно приложил руку к груди, с изумлением отметив, как сердце с силой ударило его изнутри.
Бэстифар завороженно наблюдал за небывалым коротким представлением Мальстена, с трудом напоминая себе дышать. Он не знал, сколько продлится номер, но молился всем богам Арреды, чтобы это не прекращалось. Казалось, даже свет принял участие в этом действе, подыграв воле Мальстена, хотя это и было невозможно. Надо думать, сам бог Мала решил посодействовать этому зрелищу, в нужный момент наслав облака, заслонившие свет, и вновь обнажив солнечные лучи.
Из гипнотического оцепенения принца вывел голос данталли:
– Бэс?
Аркал встрепенулся, тут же расплывшись в победной улыбке.
– Как я вижу, ты быстро преодолеваешь свой страх, дело лишь в верной мотивации.
Мальстен едва заметно улыбнулся, отпуская нити.
– Добро пожаловать на должность художника-постановщика малагорского цирка, – торжественно объявил Бэстифар.
Глаза Мальстена заинтересованно блеснули – пожалуй, впервые с того момента, как Грат покинул Бенедикт Колер. Однако лицо его тут же подернулось болезненной тенью, и он поспешил отвести взгляд. Он стоически сносил расплату, однако в вопросах боли аркала невозможно было обмануть. Вокруг ладони Бэстифара образовалось яркое алое сияние.