– Есть одна безымянная деревня в Карринге, в Сонном лесу, почти у самой границы с Нельном. На картах она не обозначена, но у нас есть ее точное расположение, – нехотя ответил Бриггер, испытующе взглянув на Бенедикта. – Поедешь к нему?
– Как только закончу дела с Советом. Надеюсь, я могу рассчитывать на твое содействие?
– Сначала я хочу увидеть, как именно ты намереваешься работать с Советом, – покачал головой Бриггер. – Представишь план действий, я свяжусь с членами комиссии, и тогда решение о том, оказывать содействие, или нет, будет принято. Пока я могу сказать, что не буду препятствовать твоей работе, но о посильной помощи, особенно о денежных вложениях в столь рискованную операцию, говорить рано.
– Что ж, – примирительно сказал Колер, – пока что мне этого достаточно. Я ознакомлю тебя с планом по готовности. А пока, – он небрежно покосился на дорожную грязь под своими ногтями, – где ты нас разместил?
– На третьем этаже, – облегченно вздохнул Бриггер. – Дежурный проводит вас, распоряжение у него имеется.
– До скорой встречи, – сказал Бенедикт, направившись к двери и поманив за собой ученика. Киллиан поспешил за ним, попрощавшись с главой Культа лишь коротким кивком.
Киллиан, только вернувшийся из бани, чувствовал себя намного лучше: даже простуженная шея болела меньше, чем поутру. Вместо дорожного одеяния, которое отправили прачке, на нем была алая ряса, и он не без стыда признавался себе, что в таком облачении ему находиться привычнее и удобнее.
Зайдя в комнату на третьем этаже, Киллиан застал Бенедикта сидящим на койке у узкого решетчатого окна. По подоконнику в отсвете подступающих сумерек деловито расхаживала эревальна, часто взмахивая перепончатыми крыльями. Обыкновенно при виде этих существ Киллиан чувствовал умиление и улыбался, однако сейчас сделать этого не смог: хмурый и сосредоточенный вид Бенедикта не позволил ему.
Маскируя обеспокоенность за бодростью, Киллиан нарушил тягучее молчание:
– Никогда не думал, что от несвежей одежды могут так путаться мысли! А оказывается, могут. Да еще как! Теперь могу рассуждать абсолютно ясно, стоило лишь принять ванну и переодеться в чистое.
Бенедикт посмотрел на него без особого интереса, едва заметно дернул губами в подобии улыбки и тут же вновь ушел в себя.
Киллиан несколько мгновений постоял в дверях, размышляя, не скрыться ли ему с глаз наставника, однако за эту мысль разозлился на самого себя. В конце концов, это была и его комната. Он не хотел брошенной сироткой скитаться по головному отделению только потому, что Бенедикт не в духе, поэтому заставил себя сесть напротив наставника и найти его взгляд.