Мальчишка впервые за утро улыбнулся и взмахом руки превратил главный коридор в тропические джунгли, где шелестела тёмно-зелёная блестящая листва и перекрикивались туканы.
– Спасибо!
– Да не за что… – смутился и побрёл дальше по коридору светловласый.
Работающая на ресепшне слегка преклонилась пред ним снова, Алое юркнул в двери столовой только для Верховного ангела, его семьи и Верховного совета. Он присел за длинный стол пустующей залы.
– Приветствую Вас, мистер Лейнстрейндж! – возрадовался работник столовой. – Утро доброе! Чего изволите?
– Благодарю, взаимно. Мне как всегда – самого дорогого и прелестного.
– Естественно. Чего изволите, то и подам. Минуту!
Работник откланялся в кухню, полную еды и аппетитных запахов. Мальчик выдохнул и растёкся по спинке стула, беззаботно улыбнувшись. Настала тишина, замолкли птицы в коридоре.
– Тише! – отчаянно шикнул Алое на музыку в голове, и её воспроизведение вправду остановилось.
Сказы о Карем море и воспоминания о покойных родственниках всегда пробуждали в его голове воспоминания о музыке, вечно играющей в Талантливом Доме… Проклятом Талантливом Доме! Мальчик нервно укусил ноготь большого пальца левой руки.
– Талантливый Дом… – произнёс он вслух название страшного учреждения.
– Чего, простите?
– Ах! Это Вы! – испугался Алое работника и выпрямился. – Простите, кхм, мысли вслух.
– Хотели бы вернуться в Талантливый Дом? – присел работник столовой, одетый в серебристый костюм, рядом с одиннадцатилетним мальчишкой.
Алое категорично замотал головой.
– Нет! Мне хватило пятого класса и первой половины шестого класса обучения там, чтобы возненавидеть то земное подобие школы для псевдоталантливых отпрысков всяких-разных людей, а к ещё большему знакомству с тем местом я не стремлюсь. Увы!
– Неужто Вы не скучаете? – опечалился работник столовой.
– По чему? По запаху свежего хлеба?! Он и здесь есть!
Мужчина встал со стула.
– По музыке, которая звучит из каждого утюга, по танцующим и чутка обезумевшим от свободы подросткам на заднем дворе, кои цитируют Марка Твена! По подруге…?
– Глупости… – призадумался Алое.
Работник столовой потянулся к включателю настенного радио.
– Может, включить радио Вам?
– Нет! – отрезал Алое.
Встроенное в стену радио осталось молчать.
Работник возвратился к юному и скучающему Лейнстрейнджу спустя минуту с подносом еды. Он поставил перед мальчиком много сине-белых тарелок.