– А я думала, что имперские замашки сейчас не в моде, – парировала она с улыбкой.
Зам любила такой юмор, застающий врасплох, обескураживающий каламбурами, с самоиронией и даже с сарказмом.
– И да, давай на «ты». Спасибо за контракты. Главный говорила, что давно ждет оригиналы.
–Не стоит благодарности. Я просто делаю свою работу, – пафосно сообщил Яков, выпячивая грудь.
В ответ на шутку она хохотнула. И показалось, что рой переливчатых струнных звуков выпорхнул на свободу из плена тишины. Зама всегда чрезвычайно преображала улыбка: стройнил смех, раскрытые губы полнели, она казалась моложе, глаза оживали и освещались каким-то непривычным для неё, тёплым, особенным внутренним светом.
Яков открыто рассматривал её, с удовольствием наблюдая за происходящими с лицом молодой женщины переменами, а потом спросил:
– Не страшно тебе здесь работать?
– Ты об окнах?– уточнила Зам.
– И о них тоже. – Молодой человек вдруг запнулся, и, опустив глаза, поинтересовался тихо:
– Тебе разве не рассказали?
– О чем?
– Ну… – замялся он и стих.
Она пристально всмотрелась в его лицо, ожидая ответа.
– В прошлом году…В мае… Здесь женщина умерла. Она работала в нашей компании. И её нашли здесь, в этом кабинете, – пробормотал Яков.
Зам замерла от этих слов. Мурашки побежали по её ногам, зародившись где-то под коленками: мелкие, пугливые, суетливые. Толкаясь и торопясь к её солнечному сплетению, как будто ища тепла и защиты они, глупенькие, сплочась, всем своим весом опустились на её грудь, сдавили, сжали, перекрыли доступ к кислороду.
Она медленно выдохнула, стараясь успокоиться, и спросила охрипшим голосом:
– Как?
– Мм… Я здесь еще не работал тогда, но сотрудники говорили, что компания только перебралась сюда, на высоту – этаж внезапно освободился. Все переезжали. А в этом кабинете должна была Главный сидеть. Генеральный распорядился сделать ремонт.
Он замолчал, как будто вспоминая детали.
– В общем. Девушка эта работала в бухгалтерии. В один из дней, утром, уборщица зашла в кабинет и увидела её. Она у окна лежала. Уже не живая. Голова вся в крови. Её убили.
Зам оторопело посмотрела на Якова.
– Нашли, кто это сделал? За что?
– Нет, мне не сказали. Те, с кем я общался, не знают. Давно это было.
– Ясно, – сказала она упавшим голосом.
Ей вдруг так сильно захотелось уйти отсюда, что, уже не думая о вежливости, Зам быстро выпалила: