Мина отпила холодного грейпфрутового сока.
– Как в сказке; в звёздную бесконечность!
Он усмехнулся.
– Вы так говорите, словно не верите в это!
– Никто в это не верит!
Она мрачно улыбнулась.
Они посмотрели друг на друга, мужчина в чёрном, и… сестра в голубом.
– Можно неловкий вопрос? – Спросил он.
– «Неловкий»? Можно.
Мина посмотрела ему в глаза.
– Мне сказали, что вы сестра, а не монахиня… в чём разница?
– В обетах, сестра скорее светский человек, а монахиня… служивый, если так можно выразиться.
– «Служивый»? – Заинтересовался Силен.
– Монахини в моём монастыре, как правило, дали обет молчания, они ни с кем не общаются и никого не принимают.
– Вы тоже хотите стать монахиней?
– Нет.
Он удивился.
– Почему?
– Я не готова.
Силен Верано вновь взял свой бокал с шампанским – он не снял перчатки, – он был в них в монастыре, он оставался в них в самолёте.
– Пью за «не готова»!
Мина удивлённо посмотрела на него.
– За то, что вы поняли это вовремя – за доброту к себе!
Силен поднял бокал.
– Чин-чин!
Он заглянул ей в глаза.
– Китайские моряки привезли это выражение в Европу – оно значит «за добро».
Он отпил шампанского.
– За доброту, Мина!
Ей захотелось сказать ему:
– Я не пила пятнадцать лет!
– Не жалейте, – Весело сказал ей Силен. – Вы всегда можете начать!
Мина улыбнулась, он вызывал симпатию черноволосый загорелый испанец. Он был холёным и мужественным, в нём чувствовалась жизненная сила.
Она вновь обратила внимание на его руки. Он болен? Прихоть?
– Вам интересны мои руки? – Лукаво спросил её Силен Верано.
И весело добавил:
– Только они вас и заинтересовали.
Он был обаятелен. Мина ощутила себя живой – живым человеком. Она уже и забыла как это… симпатия.
– Вы сказали; Алекс Верано – моя мать, а вы? Кузен?
– Кузен. Я ваш кузен, Мина.
Его глаза наполнились теплом.
– Я вас помню – детьми мы играли вместе…
Выражение его зелёных глаз изменилось, стало волчьим.
– А потом эта… Алекс, потеряла вас – в торговом центре…
Ярость в его голосе.
– Она оставила вас одну – пошла в примерочную, мерить платье…
В голосе Силена Верано зазвучала ненависть.
– Когда она вернулась, ей сказали, что вас увели мужчина и женщина.
Он посмотрел на бокал в своей руке.
– Я ненавижу вашу мать, Мина. Я ненавижу её за то, что она вас потеряла, потеряла…
Усмешка.
Он посмотрел на неё.
– «Шепчет ветер среди ночи