Вздохнув, Лейна погладила Белогрудку – так прозвали самочку хадришей из-за светлого пятна на груди.
– Все хорошо! – сказала ей, на что Белогрудка встревоженно засопела и шумно выпустила пар. – Да, знаю, здесь все совсем не так, как мы с тобой привыкли. Но уже скоро мы полетим домой.
Но не сразу.
Самое быстрое – через неделю. И то если с ней и ее питомцами все будет в порядке после того, что ей предстояло совершить.
Тут подлетел Серохвост и попытался оттеснить Белогрудку, стараясь поближе подобраться к Лейне.
– Ты же мальчик, – нахмурившись, сказала она. – Затем ты себя так ведешь?!
Но Серохвосту явно было не по себе, так что угрызений совести он не испытывал.
– Если честно, я тоже не рвалась сюда лететь, – произнесла Лейна, принявшись поглаживать двоих хадришей сразу.
Но покривила душой.
Она очень даже рвалась, а затем радовалась и гордилась собой, когда ее отобрали на Игры в команду Академии Унии. А потом, когда ей перехотелось куда-либо лететь, оказалось слишком поздно, и отступать уже было некуда.
Поэтому она здесь, в Нерлинге. Стоит на платформе, на которой восемь человек из их команды – вместе с ней – дожидались своего часа.
– Десять минут до старта, – сообщил Ник Дорсетт, поймав ее взгляд.
Лейна кивнула.
Она уже знала график на первые пару дней после прибытия в Эльрен – сперва торжественная церемония на стадионе ровно в полдень по времени Нерлинга. Затем, уверена, скучнейший прием в мэрии, на котором их станут кормить и поить, а прибывшие журналисты задавать такие же скучные вопросы.
После этого они отправятся в академию Эльрена, которая станет для них домом на время Игр. Там им предстояло найти общий язык с остальными командами. Заодно выспаться после долгого перелета – потому что уже завтра утром ждали тренировки, – затем была очередная конференция, а на вечер запланирован Бал Дружбы.
Ну что же, ко всему этому они готовились – в академию к ним приходили из канцелярии короля. Беседовали о том, что могут спрашивать в Нерлинге, и подсказывали правильные варианты ответов.
Заодно учили, как себя вести, а еще объясняли, насколько это огромная честь – представлять Туманный Предел на Играх Содружества – и также какая это опасность.
Но дома Лейну ждал совсем другой разговор о чести и опасности.
С отцом, который явился к ней за день до отлета, когда Лейна была едва живая, с глазами на мокром месте. Лежала в кровати, прижав к груди свои детские игрушки, и пыталась прийти в себя после неожиданного разрыва с женихом.