Оставив ключ в замке с внутренней стороны, Крягу прикрыл дверь и медленно, по памяти, направился к выходу из дома во двор.
Едва он сделал два или три шага, как наступил на что-то мягкое и живое! Кошка закричала и бросилась наутек! Сам Крягу невольно дернулся всем телом от испуга, не удержал картину, и та стукнулась о стену! Послышался звон разбитого стекла.
Перепуганный не на шутку Крягу замер на месте, боясь шелохнуться. Впрочем, дальше ничего не произошло. В доме никого не было.
Ему вспомнилось, что где-то здесь на стене висело зеркало. Видимо, как раз оно и разбилось от удара картиной. Битое зеркало – плохая примета, подумалось Крягу, но на такую мелочь он даже не стал сейчас размениваться.
Выбравшись во двор, он подошел к забору и посмотрел по разным сторонам улицы. В тусклом свете редких фонарей никого не было заметно. Крягу перекрестился, отворил калитку и вышел на улицу. Закрыв за собой дверку, с картиной под мышкой, он торопливо зашагал в противоположном от Ильинского базара направлении.
Таким образом он намеревался сделать небольшой крюк, но зато добраться до дома никем незамеченным.
Передвижение было нелегким и хлопотливым. Картина то и дело норовила выскользнуть. Нести ее в руках перед собой тоже было неудобно. Ночь выдалась душной. Очень скоро Крягу взмок, ему пришлось делать короткие паузы, переводя дух. Ни на секунду не расслабляясь, он постоянно осматривался по сторонам, опасаясь неожиданной встречи с кем-либо.
Было уже давно за полночь, когда Крягу переступил порог своего жилища, закрыл за собой дверь на замок, и почувствовал небольшое облегчение.
По крайней мере, его никто не заметил, никто не знал о его сеансе у Шмидта в 6 вечера, клиентскую книгу художника он прихватил с собой и сейчас же уничтожит ее.
Выйдя в небольшой огород, располагавшийся позади дома, он отворил сарай и взял оттуда немного дров. Вернувшись в дом, затопил печку, и когда пламя принялось, бросил в него тетрадь Шмидта и тряпку, которой оттирал кровь с картины.
Огоньки пламени поблёскивали в очках Крягу, в этот момент он был уверен, что поступает совершенно правильно. Когда поленья догорели, Крягу выложил золу лопаткою в ведро, вынес в огород и перекопал ее с землей в свежей грядке.
Зайдя в кабинет, он застал всё на своих местах. Всё было так же как и когда он уходил накануне вечером. Вот его стол, на котором лежала неоконченная рукопись. А вот стена, на которой он давно облюбовал место для заветного портрета.