«Ничего-ничего, – успокаивал себя Крягу, – настоявшаяся подольше мысль будет весомее и мудрее».
Прошел еще один день. Крягу изменил свой привычный маршрут на службу и перестал ходить по Минковской улице. Он не хотел вспоминать о том, что если бы не свернул в тот вечер на Ильинский базар, то никакой трагедии бы не произошло. Не желая копаться в себе, он попросту решил забыть об этом инциденте. Шмидту ничем уже не поможешь, а вот раздувать в себе пламя самобичевания и угрызений совести – это было ни к чему.
Накануне похорон художника Крягу вновь записывал текст короткой сводки об этом для городской газеты. И вновь его посетила мысль о собственной безнаказанности и божественном предназначении. Вот Шмидт уже лежит в гробу, полиция не имеет ни малейших зацепок, чтобы выдвинуть хоть какую-то версию кроме несчастного случая, а он, Крягу, отправляет в последний путь художника посредством передачи этой информации общественному мнению.
Он был на самом пике духовного наслаждения, когда прогремевший рядом голос вернул его к действительности.
– Ба! Ваше благородие! Так что ж вы не явились на следующий день заявить о краже?!
Крягу не поверил своим глазам и ушам! Перед ним стоял тот самый жандарм, с которым он носился тем вечером по рынку, пытаясь поймать воров по горячим следам. Как это было сейчас некстати! Краем глаза Крягу заметил, что его сослуживец Енаки уже отложил в сторону перо и приготовился слушать кое-что занимательное.
– Что же вы молчите? – не унимался жандарм. – Вы же тогда полрынка на уши подняли!
– Я… я… не… Я никого не поднимал, – только и вымолвил жалко Крягу, лихорадочно соображая, как ему замять поскорее этот такой неуместный публичный разговор.
– Ну что же вы, ваше благородие? Вы же тогда и сумку свою мне показывали. С дыркой-то! Говорили, что через прорезь у вас все деньги и свистнули!
Быстро взглянув на Енаки, выражение лица которого застыло где-то между любопытством и удивлением, Крягу понял, что надо отвечать решительнее.
– Господин унтер-офицер! Должен признать, что я тогда ошибся! Вы были совершенно правы, полагая, что я оставил деньги дома! Так и случилось: придя домой, я обнаружил деньги там, в целости и сохранности. Вот ведь бес меня попутал там, на рынке! Простите великодушно, что доставил вам тогда хлопот…