– Так будет с каждым, кто посмеет поднять руку на меня, мою семью, мой статус! Тот, кто пойдет против Фолкзанов, позорно сдохнет, а его род лишат всех прав и привилегий! Так было, так есть, так будет всегда! – спокойно, совершенно бесстрастно и оттого еще более величаво и зловеще произнес мой нечаянно приобретенный отец.
Князь подал мне руку, я буквально вцепилась в нее и в гнетущей тишине, нарушаемой лишь сдерживаемым дыханием, мы спустились вниз… Туда, где разливался и разливался запах смерти, собравшей большую жатву, в толпу магов, минуту назад метавшихся и убивавших. Удивительно, но я чувствовала, что князь совершенно уверен в себе и реально спокоен. Чем и мне дал сил спокойно, с полагающимся княжне достоинством пройти по живому человеческому коридору. Пройти мимо множества мертвых тел с задранным подбородком. Хоть и содрогаясь в душе от неприятия подобной расправы, от пережитого ужаса.
Я оказалась в мире магии, где убивает не только сталь, но и энергия, которая окружает со всех сторон и используется во благо и не только, а еще эта волшебная сила живет внутри тебя самой. И с ней мне тоже придется научиться жить.
Светлое просторное помещение, в котором заседал солкатский «кабмин», позволяло детально рассматривать всех собравшихся на совещание у князя советников. Познакомиться, так сказать, воочию, а не по чужим воспоминаниям.
Влиятельные мужчины страны расположились за внушительным овальным столом и вели жаркие дискуссии по множеству важнейших вопросов. Правда, нет-нет, да бросали на меня напряженно-недоуменные взгляды. Как их не понять? После бала, где, надеюсь, окончательно расправились с заговорщиками, прошло всего три дня. Атмосфера во дворце и особенно вокруг меня оставляла желать лучшего. Ничего явного, но вот эмоциональный флер зашкаливал. Народ банально боялся. И что примечательно, помимо вполне обоснованно лютовавшего Хорна, страх вызывала и моя неоднозначная персона. Еще бы, дважды предательница княжна, сперва мать кинула, как говорили на родине, затем и доверившихся ей заговорщиков. Вообще-то, Катрия предала отца, а не мать, но об этом молчок, и уже я сдала заговорщиков. Зато мою «барахлившую» магию смерти придворные и прислуга имели честь, вернее, несчастье, наблюдать периодически. Не удивительно, что на меня косили напряженными взглядами, словно на обезьяну с гранатой. А ну как вздумает рвануть снова?