Дом, куда я поехал первым же делом на следующее утро, оказался пустым, а вывеска на его территории, которая гласила «Выставлен на продажу», стала первым намеком на то, что я потерял ее навсегда.
Университет – второе место, куда я приехал, тоже не подарил мне радостных новостей. Ректор, который сказал, что первый день работает в этом учебном заведении, сообщил, что по всем данным здесь никогда не числилась и не училась студентка с именем Галатея Хилл и Галатея Спенсер. Это был второй намек на то, что Дейенерис ушла от меня навсегда.
Дженни, которая уехала с Мэддоксом в Нью-Йорк, сначала очень долго в слезах орала на меня в трубку телефона, когда я рассказал ей о том, что сделал с Теей, а потом, успокоившись, прислала мне скриншоты с триллионом исходящих от нее звонков контакту «Принцесса Тея» и такое же количество сообщений, отправленных в разное время, в которых был лишь монолог Дженни с вопросами: «Тея, где ты?», «Тея, куда ты пропала?», «Принцесса, что происходит?», «Тея, я знаю, что сделал этот ублюдок, ответь мне.». И множество других, которые позволили мне понять, что Тея сбежала не только от меня. А что я думал? Дженни встречается с Мэддоксом, а Мэддокс – мой брат, который сдал бы мне ее, зная, как она ко мне относится, а я к ней.
Госпиталь – последнее место, где мне могли помочь и сказать, где я могу найти ее, но и тут меня ждал неприятный сюрприз. Мистер Паркер, главврач, наотрез отказался говорить мне что-либо о семье Хилл, сказав, что они просто уехали. А когда я спросил о Диазе и о том, как и куда они могли перевезти отсюда больного мальчика, он просто замолчал. Никакие угрозы, взятки, просьбы, – ничего не действовало на него. На каждый мой вопрос ответом была тишина. Это четвертый намек, который гласил, что ее больше не будет в моей жизни.
Я пробивал по всем возможным базам данных, отчаянно цепляясь за малейшую ниточку, которая могла бы вывести на след членов семьи Хилл. Но в ответ – пугающая пустота. Ни одной справки, выданной на ее имя, ни одной выписки с места жительства, ни одного купленного билета на поезд, самолет или автобус – абсолютно ничего.
Я ездил по каждому аэропорту, как одержимый, задавая те же вопросы и слыша одно и то же разочаровывающее: «Извините, мы ничем не можем вам помочь.» Каждое отчужденно вежливое лицо сотрудников лишь добавляло масла в огонь моего отчаяния. Я даже отправился в соседние города, надеясь, что, возможно, там найдется след, пусть хоть самый незначительный. Не останавливаясь на этом, я взял билеты на рейсы в Нью-Йорк, Чикаго, Бостон, словно веря, что именно там, в этих многолюдных городах, я смогу наткнуться хоть на какую-то подсказку.