Я встрепенулся, теперь действуя ещё быстрее и чётче. Резким и точным движением выудил из бокового ящичка моток сверкнувших на свету шёлковых ребристых нитей и снял с камня прокалённые тонкопалый щуп и крючковую иглу, оставив без внимания, как они жаром куснули меня за пальцы.
Сшивал рану тщательно и аккуратно, подтягивая кожу, без лишнего напряжения для неё. Вот здесь мне и понадобилась вымерка, сделанная при очистке. Крестовые стежки успевали впитывать регенерирующую смесь и, окрашиваясь в её цвет, кристаллизовались, плотно и крепко удерживая края раны друг с другом.
Этому методу меня научил один мрачный замкнутый алхимик – лет семь назад – когда на городском фестивале-ярмарке я случайно удивил его своим зельем сновидений. После пробы он нашёл меня на следующий день, назвал зелье дурманом и обменял рецепт на свои знания о сшивании живых тканей. Одежду-то штопать я и так умел, но с живой плотью оказались свои тонкости.
На прощание он со своей обычной хмуростью вручил мне эти самые инструменты: моток ребристых нитей, иглу и щуп. Я был восхищён и очарован настолько, что практикой его знаний вызывал ревностное и яростное одобрение бабки Каши. Она поощряла моё стремление к знаниям и учениям, хоть и гоняла за то, что я принимал их от кого-то кроме неё. А того алхимика я запомнил – Шагáл из Мирáфиса. Хотелось бы с ним ещё встретиться. Я ведь теперь путешественник, и кто знает, возможно, это случится.
Я затянул узелки и срезал нить. Накрыл обновлённой припаркой шов и крепко обмотал листья кожаным шнуром, обвивая его вокруг ноги, немного потревожив конечность. Отметил про себя, что худоба и лёгкость тела – это всегда преимущество.
Закончив с этим, я нанёс остатки регенерирующей смеси на ссадины на теле девушки и погрузил пустой флакон в котелок.
Только после всех этих действий я глубоко вдохнул и медленно выдохнул, позволяя себе расслабиться. Отодвинулся к древесной стене, спиной откинувшись на её тёплый мягкий под мхом край и прислонившись к нему головой. Ясный летний день в моих глазах помутнел, сердце гулко ухало, пальцы задрожали, но все эти ощущения меркли от одинокой спокойной мысли:
«Я сделал то, что было в моих силах».
Из состояния отрешённого отдыха меня выдернуло возмущённое бульканье котелка. Я обратил на него внимание, отлипая от тёплого дерева. Поверхностная плёнка почти растворилась, сделав своё дело – очистив всё, что в нём было. Эта удивительная соль – одна из тайн и результат долгих экспериментов бабули, о которых она рассказывала уже в крайние годы моего обучения. С её помощью можно очистить почти любой материал, но для живых само сухое вещество опасно. Да и раствор внутрь стоит принимать только при надобности в сильном слабительном или использовать его для отваживания назойливых недоброжелателей. По-своему полезное средство.