Помолчали. И тут в приоткрытую дверь просунул патлатую голову Ерофеич:
– Готово, господин есаул!
Евгений Иванович встал.
– Пойдёмте, Станислав Казимирович. Перекусим – и в баньку.
* * *
Назавтра после позднего завтрака или раннего обеда – это уж как кому показалось, как рассмешил всех Радович, – вышли, чтобы привести себя в порядок. Пошли к реке. Окружённая белыми берегами Песчаная с монотонным гулом проносила мимо свои мутные жёлто-зелёные воды.
Ледяная десятисаженная полоса со вмёрзшими кустами тянулась вдоль берега. Справа по течению в реку вползла громадная, опоясанная ледяным припоем, в три этажа скала.
– А что это там? – протянул руку ротмистр.
– А там, уважаемый Станислав Казимирович, и ловится та самая рыбка, которая вам так пришлась по вкусу. Лёд там тонкий, потому казаки и набросали туда досок. По ним и ходят. Завтра прибудет Исидор Игнатьевич, большой любитель этого дела. Можете составить ему компанию.
– Я хочу посмотреть поближе, – заикнулся Кирюшин.
Подошли к утоптанной тропке, которая по наклонной тянулась вниз. Кирюшин, цепляясь руками за торчащие из снега кусты, стал спускаться вниз. На какое-то время он исчез из виду.
– Куда он делся? – удивился ротмистр.
– Там козырёк, он под ним. Сейчас он опустится ниже, и мы его увидим.
Через некоторое время Кирюшин появился на льду и помахал руками.
– Там удивительно много рыбы, – рассказывал есаул. – В этом затоне река вымыла глубокие омуты. Корф говорил, что рыба там кишит.
– Что это он там делает? Зачем ему это?! – прервал их Волков.
Радович и есаул, прекратив разговор, посмотрели вниз. Кирюшин, протолкнув доску к ледяной кромке, встал на неё.
– Сейчас же брось это! – закричал ротмистр.
– Он не слышит, – предчувствуя беду, прошептал одеревеневшими губами есаул.
Отсюда видно было, с какой неистовой силой бился поток в кромку скалы. Кирюшин, балансируя, медленными шажками приближался к краю ледяного поля. И тут все вскрикнули разом. Большая трещина под углом протянулась из-под ног Кирюшина. Множество мелких расползлись во все стороны. Конец доски ушёл вниз, смахнув Кирюшина в воду. Стремительный поток вынес его за угол скалы, перевернул и выбросил на стремнину. Безжизненно взмахнув руками, несчастный исчез из виду.
Есаул успел, схватив за полу полушубка, остановить с диким криком кинувшегося к тропе Сашу Волкова. Прижал к себе и тихо сказал: