Ну вот, я теперь останусь в веках. Забавно, забавно…
Опять кружится голова. Я псих. Острое понимание этого малозначительного факта даже не трогает душу, мне уже вообще мало что трогает душу. Обострение?
– …Впрочем, вполне может быть, что до тебя Пурпурного Мира не было вовсе. Такое бывает.
Смешно. Юмор так и брызжет во все стороны. Я – творец миров! Нет, правда, смешно.
Обострение?
Если человека довести до нужной кондиции, то он уже вроде и не псих. Так, нечто среднее.
Мутант какой-то.
– Правды никто не знает. Вообще-то ее лучше, наверно, не знать. Особенно тебе.
Я…
– Кто я?
– Шизофреник… Вроде бы. Да и нет, сон и явь, грань, противоречие, двойственность, сумерки.
– Ты смеешься?
– Нет.
Я – Анна Григорьевна Гольц. Он так сказал мне тогда, на Летнем. Я – Анна Григорьевна Гольц. Я – Аня. Я – Анечка. Я – маленькая, потерявшаяся в лесу девочка.
Цепляюсь за ускользающие клочки реальности.
– Почему ты играешь в загадки? Мне больно от этого, я должна узнать правду, хоть что-то, что можно за нее выдать.
Дай мне любую твою правду, и я в нее поверю. Я не буду слишком привередливой. Но не мучь меня так. Это жестоко.
– Есть некоторые люди, способные изменять окружающую их реальность.
– Да, шизофреники. Я знаю, это называется галлюцинации. После пары хороших затяжек травкой такое тоже бывает.
– Нет. Не травка. Не галлюцинации.
Кто я? Господи, если ты есть, дай ответ. Я погибну, я ведь не могу не погибнуть, если ты не дашь мне ответа.
Впрочем, погибнуть… Разве же это страшно? Такой темный омут и тишина…
Люблю тишину. Никто не мешает, можно читать, можно слушать плеер – чего больше хочется.
Я понимаю, ни к чему разговоры,
Я не хочу с тобой ссоры.
Веришь? Больше знаешь.
Можно слететь, улететь, налетаться.
Можно уйти либо остаться.
Но ты же – таешь!
Снег.
Забавно. Тает моя жизнь – в который раз, хотела бы я знать? – тает Земфира.
Снег. Падает, кружится, ложится мягкими хлопьями моей души на темные крыши домов, темный асфальт. Заметает боль, заметает любовь.
Кто ты, мой темноглазый друг – на одну короткую ночь любовник? Или, может, эта ночь мне пригрезилась? Я была пьяна, конечно, кто спорит, ты, пожалуй, тоже нетрезв, так что все это глупости, а мы – такие взрослые, умные люди… Я была пьяна, мой друг, а воздух был таким холодным, и лес смотрел угрюмо и сумрачно, и мне было страшно. И я понимала: ты один меня защитишь от невзгод и печалей, укроешь полой своего длинного бархатного плаща.