– Вы видели, как я… – закричал он и осёкся.
Копатыч и Совунья топали себе вперёд и ничего не видели. Не было ни единого свидетеля этого фантастического броска.
Ёжик вздохнул.
И тогда он отправился к Крошу.
Кролик лежал в кровати у себя дома, но сон к нему не шёл. Он ворочался с боку на бок. После падения у него очень болел язык.
Ёжик распахнул дверь.
– Если ты так любишь всё всем рассказывать, – твёрдо сказал он, – то вот тебе новость. Я только что запустил одним камнем двадцать «блинчиков». Пожалуйста, рассказывай, кому хочешь.
Крош выглянул из-под одеяла и печально протянул:
– Я яык пыул…
– Чего? – уставился на него Ёжик. – Язык прикусил?
Кролик сел в кровати и понуро кивнул. Ёжик устроился рядом.
– Вот когда не надо, язык-то у тебя работает, а когда надо – нет… – проворчал он, потом покосился на друга и сочувственно спросил: – Больно?
Крош пожал плечами и помотал головой. Ёжик невольно смягчился.
– А когда заживёт, расскажешь?
Крош закивал и снова выдал что-то непонятное:
– А заем ейо нуы узья?
Но Ёжик и тут его понял.
– Правильно, а зачем ещё нужны друзья?.. – согласился он, обнимая кролика за плечи.
Смешарики рассмеялись. А Крош надолго запомнил, что беречь секреты друзей очень важно. Ведь именно для этого друзья и нужны – чтобы можно было поведать им обо всём на свете! Да так, чтобы весь свет об этом ничего не узнал.
В Ромашковой долине кипела работа – Смешарики строили парк развлечений! На полянке уже установили качели и несколько аттракционов, а сейчас занялись самым главным – комнатой смеха. И для неё Бараш с Нюшей тащили через всю Долину огромное кривое зеркало. Точнее Бараш тащил тележку, а в тележке восседала в обнимку с зеркалом Нюша. Поэт пыхтел от напряжения и ворчал:
– Я вообще не понимаю, зачем нужна эта комната смеха! Гораздо умнее было бы сделать комнату поэзии! Я бы там читал стихи, отвечал бы на вопросы из зала… импровизировал…
Нюша только хмыкала, полируя пилочкой ногти. Уж ей-то было совершенно понятно, зачем нужна комната смеха. Разумеется, для смеха!
Наконец, они добрались до нужного павильона. Внутри Копатыч уже прикручивал к стенам остальные зеркала. Бараш положил на пол новое и принялся разглядывать в нём своё нелепое кривое отражение.
– Не понимаю ни смысла, ни удовольствия видеть себя в таком искажённом виде. – Он ткнул пальцем в зеркало и воскликнул: – Это же неправда!.. Короткие ножки, кривое тельце, глаза как арбузы. Чему я тут должен радоваться и смеяться?