Это касалось не только литераторов. Прошло совсем немного времени, и появились новые учебные планы, принятые и самовластными правителями, и представителями элиты коммун: под влиянием гуманистов и те и другие желали стать более добродетельными – иными словами, достойными и способными к государственным делам во имя всего общества – и были уверены, что им поможет животворящий дух классической литературы. Можно сказать, это была чудесная мечта – повенчать политику и мораль, познав всю мудрость греческих и латинских шедевров. В эпоху нарастающей конкуренции между различными формами правления – особенно в Италии, где на одном политическом пространстве сосуществовали республики, монархии, крупные и мелкие феодалы, князья-епископы, папа римский и император, – новое образование оказывалось мощным инструментом легитимации для правящих классов, по своей эффективности превосходившим даже династическую преемственность и титулы, дарованные папой или императором. И уже по прошествии нескольких десятилетий знание классической культуры и уверенное владение навыками, обретенными благодаря знакомству с ней, стало повсеместно считаться лучшей гарантией того, что молодые люди, приобщенные к античной мудрости, в дальнейшем лучше других исполнят свой долг перед обществом. Для гуманистов их ученики были подобны древним римлянам, воскресшим из мертвых.