Мария Николаевна кивала. Муж ее вечером ругался. Он был не согласен, что его жена будет носить «утку» за чужим мужиком даже за деньги. Только деньгами это вообще сложно было назвать. Унижение, да и только.
Но Мария Николаевна молчала.
Радовалась только Олеся. Теперь она сможет больше времени проводить в этой красивой квартире. И, возможно, ей опять разрешат открыть крышку пианино.
В тот вечер Арину Сергеевну не могли дождаться. Платон Осипович посмотрел последние новости в подушках, Мария Николаевна покормила его ужином, помыла посуду и сняла фартук. Они договорились, что Олеся пока останется, а когда хозяйка вернется, то сразу придет домой. Девочка взяла книжку с полки, и они с котом Рыжиком уютно устроились в зеленом кресле. Платон Осипович вскоре громко захрапел. Солнце со всеми попрощалось и закатилось за угол балкона. Комната резко помрачнела. Олеся не стала включать напольную лампу и, закрыв книгу, начала по привычке воображать картины своего сказочно-прекрасного взрослого будущего.
Послышался ключ в замочной скважине. Олеся обрадовалась. Возвращалась Арина Сергеевна. Она уже хотела выбежать ей навстречу, как в проеме двери увидела мужскую фигуру. Огромную и темную.
– Проходи, Боречка, проходи. Платоша спит, да если и не спит, то что нам теперь? – Пьяный смех Арины Сергеевны прорезал темную тишину. На кухне загорелся свет и послышался звон стекла.
– Боря, там в верхнем шкафчике коньяк. Доставай! Давай, давай, быстрее. Та-ак, наливай! Молодец! Итак, ты говоришь, что Наташка твоя сбежала с дальнобойщиком? Ну и хорошо! Выпьем за свободу! Ты ж понимаешь, сколько лет я все это терпела? Этого борова с его вонючими носками. А все потому, что хотелось жизни легкой и красивой. Я ж сирота, в детдоме выросла. Только бабку помню, да и то смутно. Она меня и сдала. Тогда я поклялась, что любой ценой, когда отсюда выберусь, стану богатой, найду и отомщу. Первым моим достижением стал Платоша. Такой розовенький тюфяк из богатой семейки. Отец его у министра водителем был. Хорошо устроился и дите в финансовый определил. Короче, охмурить Платошу было несложно. Дала, забеременела, поженились. Через год, когда Маришка в ясли пошла, я поступила учиться. Ну и дальше ты сам все знаешь. Господи, сколько же лет я терпела. Мы ведь даже не ругались никогда по-настоящему. Упаси боже, чтобы ребенок не услышал. Но ненавидели друг друга так, что лампочки лопались. Главное, что он деньги приносил. Понятное дело, что где-то спекулировал, где-то часы себе приписывал. А что? Разве не все так живут?