В отцовской чёрной бейсболке с надписью "Перемен", что когда-то была ей велика, та развалилась на старой скамейке, вглядываясь в пустоту.
Светлана присела рядом в надежде обратить на себя внимание дочери, но этого не произошло. Впрочем, как и всегда.
– Лиз, ты же понимаешь, что это бессмысленно? Приходить сюда и ждать…
– Если ты так легко сдалась, то я не собираюсь, – в голосе сквозил холод, от чего Светлана невольно поежилась.
– Я не сдалась, а просто приняла правду.
– Правду? – оскалилась Лиза, – и в чем эта правда? Скажи мне.
– Ты знаешь.
– Правда – это то, во что мы верим, – девушка подняла на мать отсутствующий взор.
В нем не было прежних озорства и лукавства. Их сменило перманентное отчаяние.
– Шесть лет уже прошло, – как бы между прочим, бросила женщина, опуская голову.
– Я знаю, но легче не становится.
За все время она так и не проронила ни слезы. Потому что заплакать значит принять. Принять, что его нет. А верить в это Лиза отказывалась.
Вот бы только его увидеть…
***
Майские праздники принесли с собой новые дни скуки. Девушка лениво растянулась на кровати, в сотый раз переслушивая "муравейник". Коротая дни тупого существования, она ждала начала учёбы. Школа – единственное, что ей осталось.
Лиза неплохо училась, хотя не понимала, зачем. Возможно, ради него. Да, папа хотел бы этого.
Вот бы только его увидеть…
Невеселые мысли привели девушку в мамину спальню. Перебирая многочисленные труды по психологии, Лиза не заметила, как наступил вечер.
"Наверняка, опять зависает с подружками", – от этой мысли она поморщилась, резко задвинув книгу Вамика Волкана обратно. Рядом что-то упало, глухо стукнувшись об пол.
– Что за? – Лиза подняла коробочку, всматриваясь в черные буквы, – «Феназепам».
Прочитав инструкцию, она растерянно прошептала:
– Выходит, ей не плевать?
***
День клонился к закату, когда Светлана со всех ног неслась по лестнице. Влетев в кабинет, она с грохотом приземлилась на стул:
– Извините, пробки.
Женщина, что мирно поливала кактус, в изумлении округлила глаза:
– Ничего, вы можете подождать в коридоре.
– Нет, пожалуйста, я опоздала на каких-то пять минут, – возмутилась Светлана, взглянув на часы, – примите меня. Вопрос жизни и смерти! – она сделала самое жалобное выражение лица, на какое была способна.
А женщина, на бейджике которой значилось: "Ирина", добродушно улыбнулась, сдерживая смех: