Теперь, когда поток автомобилей уносил их все дальше от знакомых ему районов в фешенебельные пригороды, Аарон никак не мог отделаться от ощущения, будто попал в ловушку, будто его отстранили от выполнения его собственного долга, от работы, которую нужно было закончить во что бы то ни стало. Или его просто приставили присматривать за пожилой коллегой? Там, в той части Лондона, что они покинули, остался укромный библиотечный уголок, куда Аарон ходил чуть ли не каждый день за последние четырнадцать месяцев. Шекспир и марраны – исследование, которое не дало ничего вразумительного, только дразнящие обрывки информации, сопротивлявшиеся всем его попыткам превратить их во сколь-нибудь весомый аргумент. И за время даже самого краткого его отсутствия все это могло превратиться в неподъемную глыбу.
Темно-синий «фольксваген» Хелен казался Аарону незащищенным, что, как он запоздало догадался, было следствием идеального порядка в салоне и отсутствия мало-мальских удобств. Ни мусора, ни оберток от еды, ни конвертов с нацарапанными на задней стороне адресами. Не было даже плеера для компакт-дисков – только радио. Когда Аарон попытался опустить стекло, то механическая ручка на двери едва поддалась его усилию – ею почти не пользовались.
– А вот что касается документов, – заговорил Аарон, – они в основном на португальском или на иврите?
Хелен посигналила нерасторопному седану, заложила правый поворот и сказала:
– Неизвестно.
– А дом, где найдены бумаги, когда…
– В тысяча шестьсот шестьдесят первом.
Аарон не стал унижаться и настаивать. Желание задавать вопросы, да и дрожь нетерпения от рассказа о найденных документах пропали у него еще по пути от солидного, заставленного книгами кабинета до автостоянки. Учитывая физическое состояние Хелен, неблизкий путь. Хелен не парковалась на месте для инвалидов, и у нее не было соответствующей таблички на машине, хотя, как думал Аарон, она вполне имела на это право.
Хелен шла, запахнувшись в пальто, с сумкой на одном плече. Украшений на ней не было, если не считать тонюсенькой золотой цепочки бифокальных очков, болтавшихся у нее на груди. Хелен совсем не обращала внимания на ветер, холодивший открытую шею Аарона. Одна ее нога в коричневом «оксфорде» слегка подволакивалась, словно не желая следовать намеченным курсом.