Но Марина имела, что имела, а ей ещё нужно было выбраться из этого дома живой и забрать своего сына. Поэтому нужно использовать, что есть, как когда она в туалете на коленке зашивала этот же костюм, порвавшийся прямо на рабочей встрече.
– О чём вы хотели поговорить, Андрей Анатольевич? – вновь сорвала Марина планы по тому, чтобы раздеть её взглядом. Калинину, видимо, очень нравилось, что он видел, и это заставляло её леденеть от ужаса.
– Вам должны были сообщить, что я хочу познакомится поближе, – сказал Калинин, откидываясь в кресле. – В конце концов, наши сыновья очень сдружились. Павел приезжает в гости почти каждый день.
Тонкие брови Марины приподнялись от изумления.
– Почти каждый день?..
– Да, они вместе делают уроки, обедают и играют, а затем мои люди отвозят его домой.
– О боже… Он говорил мне, что был у вас всего два раза… Извините, он доставляет вам много хлопот…
– Ни сколько, – поднял Калинин руку, прерывая её. – Мне нравится, как он влияет на Эдуарда. Вы можете гордится своим сыном. Павел – воспитанный и верный мальчик. Настоящий мужчина.
Марина сглотнула, прикрывая рот рукой.
– Поэтому я и хотел встретится с его матерью, – продолжил Калинин, возвращаясь к тому, чтобы оглаживать глазами её ноги в капроновых узорчатых колготках. – К тому же, я осознал, что вы слишком много работаете, чтобы контролировать вашего сына. Павлу нужна твёрдая рука.
– А ещё ему нужно есть и прилично одеваться, ходить в приличную школу, – возразила Марина, а затем вспомнила, с кем говорит и потупилась в пол, сжимая обивку кресла. Слишком часто она слышала эти слова, чтобы не огрызаться. – Я с вами согласна, Андрей Анатольевич, но одной мне тяжело с ним управляться.
Она подняла голову, ожидая, что взгляд Калинина снова блуждает по её телу, но в этот раз он изучал её лицо. Калинин нахмурился, и что-то стальное блеснуло в его глазах. Внутри Марины всё застыло от этого взгляда.
– Я понимаю, – медленно кивнул он. – Более, чем хотел бы. Я тоже мало вижу Эдуарда, но я хотя бы нахожу на него время. У вас же, как я понял, нет ни времени, ни сил.
– Да, – устало признала Марина. – Я беру работу и на дом.
Она успела запрыгнуть на стремительно летящий поезд российского капитализма, но это стоит ей детства Паши, все эти прекрасные милые моменты. Его выпускной, его концерт в музыкальной школе, его соревнования, всё это проходит мимо. Альтернатива была бы значительно хуже – Марина бы продавала последние вещи за корку хлеба или пошла бы в проституцию. Таких женщин полно. Марине ещё очень повезло. Но ни в одном из вариантов она, мать-одиночка без связей и денег, не сможет давать Паше то, что он заслуживает.