Тогда что? Тогда как? Старших Лю в качестве помощников она даже не рассматривала: их каменные, хмурые лица совсем не ассоциировались с её представлениями о сострадательном порыве. Выход был один – дожимать младшего.
Поэтому на следующий день, вновь откомандированная на тыквенное поле, Кира приступила к дожиманию, а именно: села в борозду и зарыдала, поглядывая сквозь пальцы на копошащегося неподалёку мальчишку.
Тот растерялся. Потом нахмурился. Утёр рукавом нос. Потоптался на месте и нехотя двинулся в её сторону.
– Ну чего ты..? – вопросил он с отчаянием. – Было бы о чём…
– Ты не понимаешь! – вдохновенно рыдала Кира. – Там, на корабле, мой бедный младший братишка Му-сяо – он болен и слаб! Он бредит ночи напролёт, зовёт меня, корчится в страшных припадках! Никто-никто в целом свете, кроме меня, не позаботится о нём – кому он нужен? Бедняжка Му погибнет без ухода… И что тогда останется мне, кроме тоски, горя и угрызений совести?
Лю вздохнул и присел подле. Он молчал. Кира отняла руки от лица и покосилась на него осторожно, не забывая достоверно хлюпать носом.
– Врёшь ты всё, – сказал он спокойно.
Убитая горем «сестрица» хлюпать перестала:
– Вру, – призналась она.
– Почему на самом деле хочешь уйти?
– Интересный вопрос, – Кира хмыкнула, достала припасённую ветошь и принялась заматывать ладони. – Уместнее спросить, есть ли у меня хоть одна причина остаться…
Братец Лю покосился на неё с опаской, словно на умалишённую.
Кира вздохнула:
– Пойми, – она дотронулась до его локтя, поймала взляд, – я ведь не из воздуха у вас тут материализовалась. У меня до этого была своя жизнь. И в этой жизни планы. А у этих планов задачи. И главная из этих задач – вернуться домой. И отменять её я не намерена!! Мне нужно – очень нужно! – вернуться домой! Понимаешь? Мне не нравится здесь… в этих сказках…Здесь у меня всё так запутано, всё неправильно и… и как-то так болезненно, будто… будто обожгла я не только ладони, а… а что-то внутри и… только стала обрастать тонкой чувствительной кожей, которую всё время что-то царапает… Не знаю, как лучше объяснить… Впрочем, это всё лирика. Неважно. Я просто хочу домой –там всё ясно, понятно и привычно. Там оставит меня всё то, что терзает здесь и я… я, наконец, снова стану собой. Заживу легко и весело, как раньше, и кожа… кожа моя тоже заживёт. Ты понимаешь меня?.. А! – Кира махнула рукой и встала. – Не понимаешь ты ни черта, пацан! Потому и помогать не станешь. Да я, собственно, и сама мало что понимаю, чувствую только… этими самыми ожогами… очень остро.