Пришла беда, откуда не ждали – с «Сигизмунда Великолепного»: высочественная чета вдруг принялась уговаривать наперсницу принцессы переселиться на королевский флагман.
– Её высочество истосковалась по вашему обществу, дорогая Кира, – доверительно сообщал принц, элегантно откидывая со лба каштановую чёлку. – И вообще, скучает. Путешествие такое длительное и однообразное… Не откажите, молю! – взывал он и картинно прикладывал руку к бархатной куртке.
Ни скуки, ни тоски в румяном облике Пепелюшки Кира не примечала – хоть убей! Даже сами эти состояния казались чуждыми её безмятежному и довольному образу. Но – не станешь же спорить с принцем! И отнекиваться без видимых причин. Тем более, если державная особа говорит «молю» и смотрит на вас коровьим взором.
Никанорыч засуетился, тут же откомандировав Дорофея с пожитками своей пассажирки на Колбасковский корабль. Следом выпихнул и её самоё.
Потянулись дни, наполненные неумолчным Пепелюшкиным щебетаньем, темой которого всегда и неизменно являлся возлюбленный супруг. Иногда удавалось её переключить на чтение Псалтыря вслух, и тогда Кире казалось, что слаще музыки, нежели заковыристые и малопонятные мантры молитвенника, она в жизни не слыхала – так ей опостылело слушать про принца.
Одно радовало: за рукоделием, неизменно сопровождающем их посиделки, она достаточно развила и усовершенствовала навыки вязания, постигнутые в Вышеграде. А ещё поняла, что причиной её переселения на королевский флагман стала вовсе не Пепелюшкина «тоска», а единственно и всецело – инициатива принца. Пресытившись, должно быть, докучливым и однообразным обществом своей супруги, он сообразил переложить на незадействованные плечи её подруги свой тяжёлый крест: теперь он с чистой совестью пил пиво у Никанорыча на «Возке», резался в карты с капитаном «Сигизмунда», фехтовал с Медведем на «Орлике» и вообще был вполне и абсолютно доволен найденным изящным решением.
Вечером принц заявлялся в приподнятом настроении, слегка навеселе и, перегнувшись через спинку кресла, чмокал жёнушку в щёку:
– Чудесная вышивка, дорогая! Я в восхищении!
Жёнушка таяла от счастья.
– А ваше вязание, пани, – склонялся он над Кирой, кося взглядом в её декольте, – выше всяких похвал. Вы делаете безусловные успехи!
– Вы тоже, – не выдержала Кира однажды. – Весьма успешно и всецело передоверив мне общество своей супруги. Судя по наметившейся тенденции, ночевать с ней тоже вскоре мне придётся?