– Боже, спасите моего сыночка, – бросается мне наперерез полная женщина, знакомая в нашей клинике даже мадагаскарским тараканам, живущим в подсобке в аквариуме. – Ларисочка Сепановненька, умоляю, мальчик мой умирает. От кролика отказался сегодня. Голодный малыш остался. Боже, и стул у него…
Мальчик, похожий на длинный ассенизаторский шланг, лежит на столе с раздутым пузом и выглядит вполне себе довольным жизнью. Жора питон пяти лет. У него шикарный террариум размером с мою квартиру, с бассейном, тропическими растениями и специальными лампами, имитирующими настоящую тропическую атмосферу. Я бы там пожила с недельку, как на Гоа. И чего ему не хватает, даже господь бог наверное не знает. У нас он бывает каждый день по два раза.
Для информации. Наша клиника находится между городом миллионником и небольшим элитным поселком, в котором живут сильные мира сего. Поэтому собак и кошек мы видим реже чем мальчиков Жор всех мастей, пум, сурикатов и прочих экзотов, которых от чего-то страшно любят держать в питомцах толстосумы. Среди наших пациентов есть лев, рыси, крокодилы, гиббоны, шимпанзе и даже горилла, по имени Жози. Но пациента, которого мне послал какой-то злой и видимо очень изощренный божок вечером…
Впрочем, я забегаю вперед.
До вечера у нас была рутина. Привили гиббона Жучу. Намазали пузо удаву Жоре противоожоговой мазью. Сделали клизму обожравшемуся икрой мейн-куну.
Я проводила Парашку даже раньше на час окончания рабочей смены, шутка ли, подержаться за орла Бархатыча, тут подготовиться надо. Позвонила маме. Выслушала сентенции о том, что я до старости останусь девственницей и не принесу потомства себе и маме желанных внуков. Все таки заглотила два круассана, щедро запила их какао, посыпала голову пеплом, прокляла свою невоздержанность. Записала в блокнот, что нужно купить новую рабочую пижаму, потому что старая видно села после стирки и приготовилась предаться просмотру старой комедии с «носконосным» красавцем из моего сна. Подушку достала, закрыла дверь на ключ. И…
Дверь содрогнулась от ударов как раз в тот момент, когда красавчик Бред на экране начал, сексуально ведя бёдрами, снимать рубашку с красивого своего тела. Я подскочила на импровизированном ложе, чуть не выронила из дрожащей руки хот-дог. О боже, когда я успела его съесть до половины? С тоской посмотрела на свою грудь. По ткани хирургической робы расплылось ярко-красное пятно от кетчупа. Вечер определенно переставал быть томным.