Зато после этого заказа появится шанс на выздоровление Володьки.
Мы идем по длинному, практически бесконечному коридору, но я не вижу кабинетов, только камеры для заключенных.
– Куда мы идем? Где я буду работать?
– Так вот же ваш кабинет, – улыбается надзиратель.
Мы находимся в тупике. Слева от двери глухая стена, справа – ряд камер. Беспокойство все отчаяннее заставляет меня прислушаться к интуиции и вернуться обратно. Но мысли о брате не дают смалодушничать.
– Проходите, пациента сейчас приведут, – открывает охранник дверь.
Я прохожу внутрь, замечая письменный стол, стул, стеллаж с книгами и отмечая камеры, висящие в углах комнаты. Дверь за мной захлопывается с грохотом, и я даже вздрагиваю от этого звука.
Все органы чувств напряжены. Я подхожу к идеально чистому столу, стараясь подавить волнение, и слышу позади себя какой-то шорох.
Резко оборачиваюсь и вижу, что стеллаж с книгами стоит совершенно в другом месте. А там, где он находился еще пару мгновений назад, образовался дверной проем, который заполняет собой высокий мускулистый мужчина, покрытый цветными татуировками.
Пульс разгоняется, и сердце колотится так сильно, что, кажется, выпрыгнет через горло. Волоски на теле встают дыбом, потому что мне знакомы эти рисунки. Я изучала их три года назад. Поднимаю глаза выше, к словно высеченному из камня лицу, и сталкиваюсь с ледяными голубым глазами, и в груди застывает крик ужаса.
– Ну вот мы и встретились, – хрипло говорит он. – Пора платить по счетам.
– Помнишь меня? – пронзает меня острым как бритва взглядом.
– Ты! – сердце замирает от страха. – Как ты здесь оказался? Тебя здесь не может быть!
Боже! Какой он высокий… Я и забыла, насколько он устрашающий. Таких, как он, я больше не встречала. Русые волосы выбриты по бокам, а ото лба идет удлиненный гребень, что он зачесывает назад.
Исполинский рост, широкие плечи, покрытые цветными рисунками, переходящими на мощную шею, и сильные жилистые руки, увитые жгутами вен. Широкая грудь обтянута белой майкой.
Но больше всего мне, как и прежде, страшно смотреть на его лицо. Твердая линия подбородка, скульптурные губы, высокие скулы, прямой нос и голубые, чуть с прищуром глаза… В них лютый холод и ни единой эмоции, присущей человеку. Холодный расчет и ненависть.
– Как видишь, я здесь, – на его губах ухмылка, а в глазах предвкушение расплаты. – А ты думала, что случайно потребовали именно тебя, да еще за такие бабки? – скалится преступник.