Ник сидел в тени на уступе. Привлеченный криком и топотом, он выглянул из своего укрытия и незаметно юркнул за гвардейцами. Пробравшись к террасе, принц задержался у входа, став невольным свидетелем ссоры брата и монт-д’этальской пленницы.
– Пусти меня! – вопила калледионская принцесса, вырываясь из рук Димира. Ее голос почти сорвался на плач.
– Успокойся! – орал он в ответ, пытаясь удержать девушку.
Карленна, вырываясь, ударила короля и бросилась к крутым ступеням, спускавшимся во внутренний двор Монт-д’Эталя. Гвардейцы едва успели перехватить девушку. Слабую, но полную ярости, им едва удалось усмирить ее. Принцесса устало повисла на руках стражи и всхлипнула:
– Я хочу уехать.
– Ты никуда не уедешь! – уже сдержанней бросил король, заметив мелькнувшую у входа тень.
– Хочу в Мейфор!
– Мало ли что ты хочешь. Раньше надо было думать!
На мгновение рыдания Карленны остановились. На лице появилась злость:
– Уеду! Я приехала сюда по своей воле, ты не можешь меня удерживать!
– Я тут король и могу делать, что хочу, – пылко возразил Димир.
– Болван ты, а не король! Правильно папа говорил, бестолковый из тебя правитель!
Димир помрачнел, как предгрозовое небо:
– Я, может, и болван, зато ты останешься здесь. Будешь сидеть в Монт-д’Этале.
Карленна одарила Димира презрительным взглядом.
– Ты об этом пожалеешь. Когда я вернусь домой, папа двинется на Эфлею и разгромит тут все!
– Сначала вернись, – хмыкнул Димир. – А потом посмотрим. Ладно, отпустите ее, – распорядился он.
Не успели гвардейцы ослабить хватку, как принцесса выдернула руки и устремилась прочь с террасы.
Ник вернулся на морской уступ. Не хотелось смущать брата тем, что случайно застал его ссору с бывшей невестой, но тот наверняка его заметил. Димир скоро придет сюда, потому принцу оставалось лишь ждать. Соленые брызги орошали его ботинки и низ штанин. Ритмичное колебание волн и – изредка – голоса перекликающихся чаек нарушали тишину. Принц подставил лицо дыханию ветра. Он наконец вспомнил, о чем думал до того, как его отвлекли, и достал из топорщившегося кармана свернутый лист бумаги. Не было нужды перечитывать письмо: принц наизусть знал каждую строчку, каждое слово и подпись – смазанную из-за спешки у окончания и немного кривую. Этим указом Фергюс назначал Ника главой инквизиции. Временным, но все же…