Его песни о загадочных существах, которые летают над землей, будили в людях давние воспоминания. Всадники Ветра появлялись и исчезали так же легко, как сменялись времена года. Но Онливан всегда их помнил, пусть остальные не понимали смысл его песен о них, они все-таки восхищались этими таинственными Всадниками.
Ходили даже такие слухи, что когда-то Онливан сам был Всадником Ветра. Но его Ветер погиб в сражении с ожесточенным правителем одной неизвестной страны…»
«Дейстроу во взгляде принца», принц Силенс Могучий
Почти морозный воздух обжигал меня, я чувствовала себя куском льда, искусно вырезанным на спине дракона, но сердце мое пылало. Я цеплялась непослушными пальцами за звенья серебряной цепи, которая почти слилась с шеей дракона. Воздух вокруг стал практически звенящим от нашего общего нетерпения, но я все равно не могла игнорировать восхищение, которое поднималось от сердца.
Янро делал глубокие взмахи, поднимая нас все выше, иногда он плавно пикировал к земле, но вскоре уже вновь скользил под облаками. Дракон явно избирал такое разнообразие полета для того, чтобы познакомить меня с окружающей красотой. И я благодарно благоговела, рассматривая растелившиеся под собой земли моего Королевства Дейстроу. Не знаю, как Иной понял, что я не хочу спешить, направляясь в Дейст, потому что я упрямо скрывала это желание под тонкой стеной защиты личного пространства. Дракон все же проник в эти сокровенные глубины.
Резкий порыв ветра отрезвил, я глубоко вздохнула, пытаясь привести в порядок свои разрозненные мысли. Близость принца так волновала, что страх быть отвергнутой им теперь из-за дракона заставлял оттягивать момент встречи. Наверное, поэтому Янро полетел сначала через земли Фунтай, сделав огромную петлю, чтобы даже кончик его крыла не отбросил тень на замок Дейста.
Я не находила в себе ни сил, ни желания для того, чтобы смотреть на Фунтай. Безусловно, Иной держался ненаселенных территорий, но сердце все равно предательски дрожало, когда глаза случайно опускались вниз и натыкались на знакомые пейзажи. Конечно, это только игра воображения, но тоска по дому неожиданно горько заныла внутри. Я не ожидала в себе этого. Никогда во мне не было такой ярой любви к поместью отца и даже к самому отцу. Все дело в том, что я редко ощущала подобные чувства от своей семьи. Они видели лишь будущую нечерию, а не родную дочь.