Я сделал себе сундучок с замком. В этом сундучке я сделал из тонких досок небольшие отделения для разных частей своего багажа, купил немного белья, хороший костюм, обувь для ходьбы и другие хорошие вещи, и у меня ещё остался капитал в пятнадцать рублей, и с этим багажом я предпринял свою первую удачную попытку. Что благословение вещь великая и важная, я понял по приготовлениям и по прощанию со мной. Дом был переполнен, и прощание и проводы меня совершались как целая процессия. В последний день в Мире я чувствовал себя таким несчастным. Было жаль расставаться с родителями, братьями и сестрами, друзьями и родственниками, покидать город, реку, замок, горы и лес. Ведь с ними связано столько сладких детских воспоминаний. Все вокруг мне вдруг стало так дорого… и в душу закралось сомнение: может, я делаю какую-то глупость, уезжая из города. Но я понимал: все знают о моей поездке, вещи уже собраны. Пути назад нет. И с разбитым сердцем я покинул родной штетл.
До поезда надо было ехать пятнадцать минут, и все это время я просидел, беспокойный, подавленный и погруженный в грустные мысли. Я вдруг изменился – из домашнего ребёнка стал зрелым человеком, который должен сам полностью заботиться о себе. Я покидаю теплый дом, комфортную жизнь и уезжаю в чужой город, к неизвестным людям. Как встретит меня эта новая жизнь? Я очень боялся за свое будущее и у меня болело сердце. Действительно, это было предвидение, что в моей новой жизни будет много дней без еды и много ночей без сна, и что мне предстоит до конца испить горькую чашу моей бедной, беспокойной жизни…
Когда я приехал на железнодорожную станцию Городея, я уже был похож на человека, который знает, что делать. Я тут же подошел к стойке, купил билет третьего класса до Варшавы, поднялся на платформу, чтобы дождаться поезда, который действительно скоро пришел, подхватил меня и понес все дальше и дальше от тепла моего дома из моего города. Поезд останавливался на каждой станции: Негорелое, Погорельцы, Барановичи. Первые две маленькие станции, но Барановичи – уже большая станция. Здесь сходятся поезда разных направлений и часть пассажиров переходят здесь из одного поезда в другой. В то время было два поселения— старые и новые Барановичи. Новые считались штетлом, и евреям разрешалось там жить, а старые считались деревней, и евреям там жить не разрешалось. Это наносило большой ущерб евреям Барановичей, и они обращались с просьбой в Петербург, чтобы правительство разрешило им жить и молиться там, но оно отказало. Правительство всегда отказывает.