– Давай. Только быстро.
Поскольку смерть в пасти лягушки-быка наступать не спешила, я открыла глаза:
– Слушай, в чём заминка, жабья морда?
Чао вытащил меня за шкирку из воды и принялся с неудовольствием разглядывать, что особенно оскорбительно, учитывая, что это у него все губы были в бородавках.
– Экая ты ворчливая хули-цзин![20]
Я не могла собраться с духом, даже чтобы разозлиться.
– Слушай, ты будешь меня есть или нет? У меня сегодня очень плотное расписание. – Да, весь день оплакивать Джейми и проклинать свою неспособность его спасти. Может, будь я более могущественной шэнь – скажем, драконом или соколом, – он бы позволил мне пойти с ним, и я бы смогла его спасти.
Чао сощурил глаза:
– Ты не воспротивишься и дашь себя съесть? С чего бы это?
Шэнь в обличье стрекозы сел на плечо Чао и затрещал:
– Кай убивается по прежнему хозяину. Она оплакивает его – ты не заметил? Наша Кай особенная лисица! Хотя другие из её племени коварные создания, с дьявольским упорством старающиеся обхитрить людей, Кай испытывает к ним слабость. Разве не диво дивное?
Я попыталась прихлопнуть стрекозу, но она с хохотом улетела и застрекотала у меня над головой, пока Чао разглядывал меня, наклонив голову.
– Право слово, стрекоза права! – его жирные губы сложились в медленную ухмылку. – Кто бы мог подумать, что хули-цзин способна на такую преданность по отношению к человеку! Увы, твоя аура сочится горем и гневом. У меня сделается от тебя расстройство желудка.
Я придумывала остроумный ответ, когда голос с небес привлёк моё внимание. Он затмил прочие, ярко сияя над морем обыденных мелочных молитв и призывов.
– Мне так его не хватает. Мне ничего этого не нужно. Мне ничего не нужно. Мне нужен ОН.
Джейми промелькнул передо мной так ярко, что я ощутила, как он коснулся моего уха. Все мускулы моего тела закаменели. Я вскарабкалась на морду Чао, мои лапы заскребли по его губам.
– Эй! – вскричал Чао.
– Заткнись! – Я уселась ему на темечко, мои усы трепетали, я не могла противиться этому голосу. Кто бы это ни говорил, мы с ним хотели – нет, нуждались – в одном. Наше горе было одинаковым на вкус. Я должна пробиться к нему.
– Знаешь, Кай, – сказал Чао, – я долгие годы терпеливо сносил твои шэньские штучки. Все вокруг мне твердили, что надо было давным-давно тебя съесть, но нет, я возражал: она не в силах изменить свою природу, глупая маленькая хули-цзин. – Его голос звучал глухо, потому что моя задняя лапа опиралась на его нижнюю губу, но последние слова не вызывали сомнений: – Пожалуй, пришло время преподать тебе последний урок.